Помню, я тогда усмехнулась, пожелала ей удачи с распространением видео и сбросила звонок. Моей жизнью был Влад. Я знала, что поступила неправильно, но, по крайней мере, жизнь мамы была в безопасности. Однако вскоре она тоже от меня отвернулась. Узнала, каким образом я заработала деньги и выгнала из дома.
Я не винила ее. В конце концов, себя я презирала куда сильнее, и могла понять, почему она так легко отреклась от собственной дочери.
На следующий день Роза снова связалась со мной. Она предложила другой вариант, согласно которому мне придется отработать десять лет в борделе, однако уже не в качестве шлюхи. Не знаю, как у нее получилось добиться для меня таких условий контракта, но я была до безумия ей благодарна за это. Пусть мне и было плевать на видео, я все равно понимала масштаб катастрофы после его опубликования.
Сошлись на том, что я буду выходить в свет с мужчинами в качестве сопровождения и разбираться с бумагами в борделе. Контрактов о неразглашении там было полно, и иногда я часами сидела, копаясь в папках и все сортируя.
Я хорошо знала английский, и порой меня даже брали в качестве переводчика. Однако я все равно понимала, что окружающие смотрят на меня лишь как на красивую картинку, неплохое дополнение к образу успешного бизнесмена или политика.
Я настрого отказалась от любых «продолжений» подобных вечеров, но Владу необязательно об этом знать. Он думает, что у него есть все рычаги давления на меня, и я хотела дождаться момента, когда тот поймет, насколько он ошибается. Хотела заставить его отказаться от мести, ведущей в никуда.
И заигралась в собственную игру, постоянно обманывая себя и убеждая в том, что он мне абсолютно безразличен.
Деловая встреча оказалась до жути скучной. Пора бы мне уже привыкнуть к сальным взглядам, неудобным платьям, огибающим тело крепче родной кожи, и пустым разговорам. Я так и не смогла отдохнуть, ворочаясь и просыпаясь в поту из-за ужасных кошмаров, которые с появлением Влада лишь участились.
Дмитрий — мужчина, которого я уже несколько раз сопровождала, вдруг наклонился ко мне и тихо сказал:
— Через час ты можешь уйти.
— Но ведь встреча почти закончена?
— Да, просто один из моих партнеров не говорит по-русски, и мне бы хотелось сегодня же с ним договориться. Задержишься, хорошо?
— Конечно.
С Дмитрием было комфортно. В отличие от большинства мужчин он не лез ко мне с расспросами о личной жизни, не пытался изображать на публику безумную любовь ко мне и всегда придерживался строго официальных рамок. Жаль, что другие порой позволяли себе прикасаться ко мне, совершенно не заботясь о том, что я думаю. Пару раз бывали случаи, когда мне с трудом удавалось от них избавиться, и я потом судорожно звонила Розе с требованием больше никогда не связывать их со мной.