Я достал ватные диски и антисептик. Провел по ее коже, случайно надавив слишком сильно, потому что был глубоко погружен в свои мысли и не заметил, что переборщил. Ада дернулась, сжала зубы и прошипела:
— Круто. Ну, и что бы ты мне сказала? Доброе утро, Влад, я нашла деньги для лечения мамы. От меня потребовалось немногое — лишь вовремя раздвигать ноги и открывать рот. Так?!
На его лице не было ни единой эмоции. Тревога и забота, проявленные Владом в ванной, исчезли настолько быстро, словно их никогда и не было. Снова на меня смотрела бездушная пустота.
— Приказал привести ее сюда, чтобы не одалживать тебе мои вещи.
Но он, увы, не оставлял другого выбора.
— У меня есть небольшой порез. Он воспалился, и если ты не хочешь, чтобы я истекала кровью и пачкала твою дорогую мебель, то было бы неплохо дать мне то, что я прошу.
От Влада повеяло могильным холодом. Его ладонь держала настолько крепко, что мне казалось, будто сама смерть опутала меня своими шипами. Могу сколько угодно барахтаться — в итоге все равно буду ранить лишь себя.
Резко спросила:
— Можешь быть аккуратнее? Или это еще один способ причинить мне боль?
Мы были как солнце и луна. Как бы сильно мне ни хотелось приблизиться к Владу, я понимала — он спалит меня и сожжет на месте, если снова оступлюсь и покушусь на то, что давно утрачено.
— Какого черта ты не сказала мне об этом вчера?
У меня перехватило дыхание, когда я увидел глубокую рану и наложенные швы. Ее белоснежная кожа была изуродована кровавыми синяками, и у меня непроизвольно задрожали руки от желания разорвать на куски тех, кто причинил ей эту боль.
— Нет. Я же сказала, что сама все обработаю. Выйди.
Однако, несмотря на все доводы рассудка, я все равно не могла его бояться. Знала, что обожгусь, но даже такие маленькие моменты того стоили.
Вчера я надеялась, что боль как-то исчезнет, и я чудесным образом поправлюсь. Не стала говорить Владу и просить лекарства, потому что тогда он бы начал задавать вопросы, на которые я не собиралась отвечать.
— Ты не можешь врываться в мой дом и брать то, что тебе захочется.
— Чего ты от меня хочешь? Растоптать, унизить, уничтожить? Да пожалуйста, увольняй хоть каждый день, но не смей поступать со мной так, будто я для тебя игрушка. Какой-то больной эксперимент. Я не позволю так со мной обращаться.
— Поднимайся обратно в комнату. Я все принесу.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы узнать владельца гардероба. Какого черта?!
Он наклонился ближе, прожег взглядом губы, и тихо выдохнул:
Теперь я правда не знала, на что мужчина готов пойти, чтобы меня уничтожить. И больше всего страшила именно неизвестность. Мне было непонятно, пытается он защитить меня или же просто хочет самостоятельно вонзить нож мне в спину.