Да и я уже давно не тихая и спокойная девочка. Скорее потасканная жизнью шлюха, вынужденная существовать в качестве мнимой подстилки еще два года.
— Неужели ты совсем не хочешь свободы? Я всегда держал свое слово. Если скажешь честно, отпущу. Забуду. Не этого ли ты добивалась?
— Они предложили мне то, от чего я не могла отказаться. Деталей не было, поэтому я наивно полагала, что это простой вечер. Возможно, та девушка просто не хотела лишний раз появляться на людях или что-то в этом роде. Как потом оказалось, в моем платье был специальный корсет с металлической защитой. Если бы его не было, ты бы меня сегодня хоронил.
— Хорошо. Я пришла на вечеринку, переодетая в другую женщину. Все должны были поверить в то, что я — это она.
Минут двадцать я терла свое тело, не чувствуя жгучей боли, лишь увеличивающейся от прикосновений и жалких попыток охладиться. Я не могу прятаться здесь вечно. Мне придется выйти и посмотреть ему в глаза.
В доме было слишком тепло, мне не хотелось сидеть и жариться, кутаясь в кофты, лишь бы закрыть все свое тело. Пусть смотрит. Вряд ли это поможет ему понять, насколько то, что он сделал, было неправильным, но так я, по крайней мере, не покажу уровень своей боли и степень разочарованности.
— Сделаешь еще шаг, и я за себя не отвечаю.
— Нет. Я сама буду решать, что мне делать.
Я вспоминал наш разговор с Розой и хотел кричать от безысходности. Возможно, если бы я сразу поехал к Аде, то она бы вообще не пострадала. Дурашка даже понятия не имеет, что в моих силах было ее защитить.
— Ты наигрался? Я могу идти?
Я хрипло приказал:
Нет. Не бывать этому. Я просто хотела найти безопасное место и переждать. Взять свою жизнь под контроль и встретиться с Владом только в тот момент, когда стану для него недосягаемой.
Прошла мимо Влада, всеми силами избегая его взгляда, и направилась в гардеробную. От той майки мало что осталось, да и к чему было пользоваться его вещами, которые насквозь пропитаны запахом его парфюма?
Раньше Влад никогда не ставил засосы, потому что знал, насколько для меня это неприятно. Мы и так принадлежали друг другу телом и душой, поэтому не видели смысла в тупом клеймении.
Я чувствовал, как сильно бьется ее сердце. Оно уничтожающим образом воздействовало на мой мозг, словно та татуировка, которую я свел, до сих пор прожигает мои органы внутри тела. Не позволяет освободиться. Кричит о том, что эта связь будет бесконечной. Ненавидящей и безумной, но зато только нашей.
Я дотронулся до ее шеи, спустился по ключицам к груди и животу. Стянул с нее майку, по-прежнему не позволяя ей дергаться. Жаждал знать, что это тело только мое. Оно не продается. Здесь и сейчас оно хочет меня.