– Жалеете, что нет Антона? Он бы не помешал. И зачем он вернулся – не смог согласиться с новациями жизненными… Они вас беспокоят, эти… – запнулся, подбирая слово.
– Может, и не к сожалению. Я не могу знать, кто он, доктор Самоа. Я даже не знаю, как он выглядит. Истинно выглядит… Странник, наблюдатель, посторонний, прохожий… Мне этого знать не дано.
– Стойте и не дёргайтесь, упадёте – поднимем, – добавил Антон, реализуя какую-то пока непонятную задумку.
– И всё же я не понимаю… – только и осталось пробормотать Игорю.
На Игоря смотрела уже не механическая игрушка. Взгляд Астуса был осмысленным и глубоким. Он горячился – это было впервые – и с истерическими нотами в голосе добавил:
Валентина работала с очередным пациентом. Память к нему медленно возвращалась. Больше ей нравилось выражение «память вселялась». Она спросила осторожно:
– Вы же прекрасно понимаете… нет – осознаёте, что эксперименты эти давние лабораторные не могли привести к происходящему… просто не могли
– Альтернация? Это ещё что за план?
– Заходите, не теряйтесь, – сказала она, – здесь нет ни врагов, ни друзей. Есть только постоянная забота о здоровье наших доблестных поисковиков.
– Это не болезнь… Кто я? – спросил он удивительно спокойно.
Рой смотрел на редкие камышики, торчавшие из мутной, почти коричневой воды. Это же надо! – прошло полжизни, и вот берёг той самой реки, ниже по течению которой он бывал много-много лет назад и из вод которой тогда, давно, взрослые дяди вытащили голову огромного сома. Эта находка не только отложилась в памяти, но и связала, в разной степени, конечно, малолетних участников события. И связь эта прошла почти через вечность, не оборвалась, не ослабла и даже пополнилась новыми узлами разной сложности.
– Что с бабкой полоумной?
– Гость? Мой? Игоря? C другой планеты? – Рой не менял тон.
Антон понимал, что на станции никого быть не может – на сегодня и в предыдущие дни никому сюда маршрутник не выдавался. Но уж слишком, слишком безлюдными выглядели эти нестареющие трущобы. Возможно, сомнение вызывал контраст между вполне жилым видом строений и полным отсутствием здесь признаков пребывания человека.
А я ещё ничего не решил, промелькнуло только: «Ни слова о разговоре в отчёте. Ни слова. И о том, что Астуса не стало, – тоже ни слова. Пришёл вовремя, никого не было. Где он, не знаю. Вот и весь сказ». Но решение это было не окончательным – мешал вопросик один: а дальше как быть?
– Ты почти человек… зачем тебе это? – спросил Игорь.
– Бросьте, коллега, не волнуйтесь. Всё происходящее связано с происходящим, – игриво так говорит, с улыбочкой на меня посматривает: мол, мы тоже поиграть словами не прочь. – Ну разве могут какие-то там сигналы, пусть и необдуманные, и безответственные, к такой свистопляске привести? Важно, что вы поняли: могут быть необдуманные сигналы, могут быть и не радующий глаз и разум последствия.