Рой, поддавшись теме и отстранив из воображения учёных собеседников, задал вопрос себе: может существовать наш гипотетический слепыш? Встречаешь такого, смотришь на него неприязненно, и тут в твой мозг, минуя всё выставляемые тобой барьеры, помимо твоей воли поступает поток разъяснительной информации. И разговаривает с тобой таким далеко не либеральным способом некто.
Господин проверяющий, он же старший инспектор Голицын, уже явно перегнул палку: разбор полётов превратился в нескрываемое хамство. Игорь уже собирался корректно поправить чрезмерно требовательного начальника, но не успел.
Валерий растерялся уже в которые раз: а когда бы я их истратил, мы почти постоянно вместе, ни на шаг… Промолчал и невразумительно кивнул.
Хочется возразить, но решимости не хватает. А голос продолжает. В бесконечном пространстве нашей Вселенной могли задержаться фрагменты другой более древней, чем эта, Вселенной, в которых рудиментарно могут действовать даже иные законы природы.
Валерий миновал коридор, дверь и наконец-то парадное. Ещё мгновенье, и он на улице. Облегчённо вздохнул и стал прикидывать, как добраться до дома. Он не заметил, как из заведения вслед за ним вышел худощавый молодой человек, хищно улыбнулся и занёс правую ногу для пинка. Таксисты, курившие на стоянке, наблюдали с интересом и замерли в ожидании. Удар был очень силён. Объект насилия слетел с лестницы и долго стоял на четвереньках, пытаясь осмыслить происшедшее. Сила удара и осознание творящейся несправедливости сделали своё дело: Пилигрим сник и стал просить таксистов, всех сразу, отвезти его домой за любые деньги.
По Му-Му шансы были, по моей прикидке, пятьдесят на пятьдесят. Кордон пропустил. Только покалывание в затылке и спине показалось более острым, чем обычно. Возможно, просто показалось. Город Му-Му не впечатлил, шёл он уверенно, словно был здесь уже не впервые.
– Да не нам нужно – вам нужно… – его глаза лезут из орбит. Они уже не знакомые, они уже не как в зеркале. И выдавливает он из себя: – Будут – и мудрецы, и огонь. Будут. И ты будешь. И всё, что в тебе, будет.
«Это вовсе не значит, – лениво возражает скептик, – что нечто, находящееся «за рамками», воспринимается нами непосредственно. Мы пользуемся приспособлениями, которые не всегда совершенны, мы строим абстракции, на основе которых рождаются новые абстракции… Но какая-нибудь лягушка, – он небрежно кивнул сторону водоёма, – не имеет в своём распоряжении мудрёной техники, а в черепке – умения строить абстрактны модели. И её мир – другой, совершенно отличный от нашего.