– Так приведёшь?
В глазах Астуса родилось удивление:
Рой, прикидывая, сколько воды осталось во фляге, пожалел, что поленился заварить зелёного чая. Не знаю, что там насчёт сердца, подумал он, но жажду желанный чай утоляет лучше любого другого напитка. Поленился – теперь пожинай, натуралист хренов.
– Думаю, что самый скромный из нас, – ответил Рой, снял часы, посмотрел на бронзовые руки, демонстрируя озабоченность их чистотой, и приступил к обязанностям командующего.
– Игорь, я же и не жил вовсе, я только собирался. А теперь буду жить. – Помолчал, смутился и продолжил: – Надо же, в такой ответственный момент сломался…
– Объекта… Как вы говорите? Объекта изучения? Неплохо. Не знаю даже, что и сказать…
Жаба эта гипотетическая, любила и ценила речку. На фоне замысловато-фигурного плотного тумана, который закрывал свет, иногда колыхался, как поверхность воды, она видела каждое движение. Но уже не набрасывалась на хорошо заметный дёргающийся поплавок от удочки или колеблющуюся на ветру травинку, зная, что они – не съедобны.
Глава 32
Рой глянул вниз – ноги покрыты ярко-зелёной травой. Его окружала уже не панорама. Слева могучий сосновый бор сменился огромными океанскими волнами. По ним скользит плот, где мореход, капитан и экипаж в одном лице, завис над кормовой частью и, держась левой рукой за канат, пытается что-то подправить держащей небольшой топор правой рукой. «Ремонтирует руль», – подумал Рой, не имеющий представления об устройстве плота, предназначенного для морских путешествий.
Представитель группы начальственного вида отозвал Игоря в сторонку и что-то начал оживлённо ему рассказывать. Рой не слышал разговора, засунув руки в карманы, смотрел по сторонам.
Мы ещё поговорим, думает Рой, но не сейчас. Я знаю, что ты скажешь: что твоя жизнь – сплошная ошибка. Но так ли это?
Присутствующие расположились полукругом. В центре внимания – пульсирующий оранжево-красный вертикальный эллипс. Он расширялся, сжимался, переливался всеми цветами радуги. Звука не было, только доносился слабый шелест, возможно, с Костром и не связанный. Рой мельком глянул на лица наблюдателей – полный букет: интерес, тревога, показное равнодушие, ожидание чуда и затаённый страх.
– Игорь Устинов, – представился посетитель.
"А я говорю – стемнеет. И не спасут тебя ни солнце, ни звёзды от мрака. Прыгай! Это нехорошая репетиция – здесь не цирк!" – почти визжит гимнастка. Рой, держась за поручень, спускается на нижнюю ступеньку подножки и прыгает. Пробегает несколько метров по гранитной насыпи и, кувыркнувшись через голову, падает. Ударился спиной, дыхание перехватило. Опять туман, слёзы заливают глаза. Он с трудом встаёт и идёт – прямо, по ходу поезда.