– Готовишь эликсир ты, а не я, а ты не маг и нигде подпись не ставила, – просто ответил старик и потянулся за кувшином. – А наследников у меня и так нет.
– Лучше бы посостязались в магии.
Лорд Тайернак стоял в дверях. Он был всё в тех же неброских одеждах, всё с той же изящной белой тростью, на конце которой сверкал бледно-голубой алмаз. Только лицо старика как будто постарело ещё лет на сто, хотя и самому хозяину замка было явно не меньше. Осунувшееся, мрачное, недовольное, оно разгладилось лишь тогда, когда взгляд впалых глаз упал на тоненький девичий силуэт в новом сером платье, неловко переминающийся с ноги на ногу и не решающийся сделать шаг на встречу.
Тайернак выскользнул из темноты и присел прямо перед креслом девушки, внимательно смотря на неё. В его глазах бушевало такое нескрываемое любопытство, что Арлина поёжилась. Но слишком много вина было выпито в тот вечер, чтобы тонуть в смущениях и стеснении.
Тайернак без всяких стеснений и замешательств отвёл руку девушки в сторону, разжал её пальцы и заставил выронить грязный прибор на стол. А после провёл своей ладонью по горячей щеке Арлины, вынуждая жар отступить.
– Если бы ты всегда ограничивалась только винными пятнами...
На столике у окна находилась миска с холодной водой, рядом с ней – бутылочка с непонятной жидкостью и баночка с мазью. Арлина отвернула крышку и вдохнула нежный аромат фиалок. Так вот откуда запах.
– Как дети? Если он любил только одну.
– Де Врисс, – упиралась Арлина, – но частично.
– Тогда говорите вы, – сказала Арлина, наблюдая, как ловко старческая, иссохшая рука поднимает тяжёлый кувшин, как держит его крепко и уверенно. – Не в тишине же сидеть.
– Тонко подмечено.
– Не велено. – Кухарка развернула Арлину лицом к дверям и чуть ли не силой вытолкала в коридор. – Будешь ужинать вместе с хозяином, такова его воля. А проснулась ты и так на закатное солнце, так что ждать ужина осталось недолго. Не помрёшь с голода, коли вчера не померла.
Договорить Тайернаку не удалось. Арлина бросилась к нему, упала на колени и припала губами к рубину на его морщинистой руке.
Девушка кивнула.
– Что же ты такое лопочешь? – воскликнула кухарка, смахивая крошки со стола на пол полотенцем. – Никто тебя за ворота выставлять не приказывал, иначе я уже знала бы. Пакстон только на вид, как гусь, важный, а как на кухню заглянет, сразу, как сорока-трещётка, всё разболтает. О том, чтобы тебя выгнать, и слова не было. Уж ты мне поверь!
Долго упрашивать присоединиться к ужину голодную девушку не пришлось – руки так и загребали еду с блюд на тарелку, а Тайернак разлил по бокалам вино.