Старикашка же, крепко схватив флягу, присел на корточки и начал перебирать листья и травы, срывая некоторые, измельчая стёртыми подушечками пальцев и бросая по щепотке во флягу. Тщательно взболтав всё, что накидал, он поднялся и кинул:
– Хорошо.
При виде золота тётка Яриса охнула, осела, замахала грязной тряпкой, приводя себя в чувство. Затем робко, будто боялась, что монета укусит, коснулась её кончиками пальцев, попробовала на зуб и сунула в карман передника.
– Ты занял всю кровать, – фыркнула Арлина. – Ты же не думаешь, что я лягу с тобой.
– Ничего я не заливалась. – Арлина попыталась брыкаться, но Ярис держал крепко.
Задув свечу, Арлина села на плащ. Долго так сидела, уставившись в темноту. Но сон одержал верх, а спину ломило так, что просто необходимо было лечь.
Несколько капель цвета мутной болотной жижи попали на сухие губы Арлины и нырнули внутрь. В тот же миг щёки девушки зарумянились, грудь приподнялась на глубоком вдохе, глаза открылись, а из горла вырвался сильный сухой кашель. Внутри все жгло огнём и разрывало на части, хотелось потушить пожар глотком родниковой воды, но родника рядом не было. Только ели, пни, сломанные ветки, листья и шишки. А ещё три пары глаз, в упор смотрящие на неё и не мигающие, и вдобавок к ним маленькие щенячьи блестящие глазки-бусинки.
– Вот ещё, – задрав нос, бросила та. – Ты потащил меня на западный тракт, ты и плати.
– Тридцать шагов?
В дверной проём просунулась в снег седая голова, а Арлина впервые за последние дни была рада знакомому замогильному голосу.
– Ты как сюда забрался, дед? В эти края уж много лет ни один человечишка не забредал. Ну, кроме нас с приятелем. Мы в этих местах свои.
Ярис поначалу опешил, но флягу снял и протянул старику.
Ярис переглянулся с Рени. Оба, немного помешкав, всё же двинулись следом.
Арлина передала чашку с маринованными ягодами.
– Пока ничего не вижу, – шёпотом ответил белобрысый.
– А пёс с ними! Ни того, ни другого не слышал.
Арлина прикусила губу.
– Соловьём, – поправила Арлина.
– Ещь давай, – легонько пнул её под столом старик. – А то смотришь на неё, как принц на лягушку. Не заговорит она с тобой, и принца из кабана не выйдет. Да и есть у тебя уже один. Ждёт поди, вздыхает, кручинится.
– Всё складно, как в песне, – ответил тот, залез рукой в правый карман и вытащил оттуда горсть золотых монет.
Бросившись к частоколу из тощих сосен, протиснулась между ними, раздвинула заросли не на шутку разросшейся мухоловки и увидела опушку. Костёр почти догорел, пойманного кролика так и не зажарили. Вокруг было тихо и спокойно.