— Над чем смеёмся, хохотушки? — я завизжала, радостно запрыгала как заведённый зайчик, и бросилась на шею, незаметно подкравшемуся к нам папе. Вот он — мой единственный любимый мужчина, в котором я никогда не разочаруюсь. — Юляшка, вернулась, наконец-то. Как же ты изменилась, малышка. Стала точной копией своей мамы. Ещё бы волосы в рыжий перекрасила, и я бы вас совсем различать перестал.
— Папуля, я соскучилась, я так сильно соскучилась.
Ещё крепче обняв папу за шею, я уткнулась мордочкой в его сильные плечи. От родителя пахло уже давно полюбившимся мне ароматом машинного масла. Когда от папы пахнет машинным маслом, значит, он весь день возился со своим авто в гараже. А гараж — это наше с папулей убежище. Мы всегда там от мамы прячемся, когда накосячим.
— И я соскучился моя ведьмочка. Ты не представляешь, что я пережил, пока ты была в своей Норвегии. Твоя мать, просто все мои мозги прогрызла. Я скоро в психушку с ней залечу, — папа состроил страдальческую мордочку, и мы с Полинкой истерически захохотали. Все-таки, наверное, я всегда буду чувствовать по отношению к родителям белую зависть. Вот как можно сохранить такие свежие чувства после двадцати двух лет совместной жизни? Просто как? Несмотря на их вечные склочки, я всё равно считала своих родителей, самой крепкой и счастливой парой. Они всегда друг друга поддерживали. Всегда вместе справлялись со всеми неприятностями. Никогда друг друга не предавали, в чём я была уверенна на сто процентов. Отец, в принципе не смотрел в другую сторону. Он был слишком занят слежкой и вечной ревностью к маме. И это, на мой взгляд, была единственная странность в папе. Я никогда не понимала, почему он так сильно ревнует маму? Тайком просматривает её сообщения в телефонах. Не разрешает общаться с кем-либо из мужчин. Всегда очень строго следит за тем, куда и с кем она ходила. На мой взгляд, всё это было чистым паранойя. Я не помню, чтобы мама когда-нибудь давала отцу повод для ревности. Да и любит она его очень сильно. А женщины, в принципе, не изменяют тем мужчинам, в которых они влюблены.
— Ну, что пойдёмте, в гостиную? Пора поздравлять ещё одну ведьмочку с её тридцатипятилетием.
— Тридцатипятилетием? Пап, так маме ведь почти лет на десять побольше.
— Тсс, — папа, приложил указательный палец к губам, испуганно оглядевшись по сторонам. — Услышит, мы с тобой в соседних палатах лежать будем. А на твою мать дело зашьют по тяжким телесным. Полинка, твой дядька, надеюсь, отмажет мою рыжую ведьму, кошмар всей моей жизни?
— Отмажет, — усмехнулась Полинка, примазавшись к нам.