— Не молчите, скажите мне, какой приговор? Артура оправдали или…
Дальше фразу я продолжать не стала. Итак, всё было понятно, а лишний раз мне не хотелось произносить это вслух. В последнее время я стала чрезмерно суеверной.
— Успокойся, тебе сейчас совершенно нельзя волноваться. Постой здесь совсем немного, через пару минут к тебе подойдёт один человек, он тебе всё объяснит. Никуда не уходи с этого места.
Оксана исчезла также внезапно, как и появилась. Я даже глазом моргнуть не успела, а она уже куда-то испарилась. Меня вдруг пробрала просто адская ярость. Да какого чёрта? Если они все так пекутся о моём самочувствии, почему не сказать всё прямо? Зачем все эти загадки? Я сейчас итак богу душу отдам от таких нервов. А может… Оксана просто сама побоялась мне всё рассказывать? Вдруг мы проиграли процесс…
Я не знаю, что со мной случилось, когда моё лицо накрыли огромные мягкие ладони, а в ноздри тут же ударил до боли родной запах. В одно мгновенье я была прижата к крепкому сильному телу и из моих глаз брызнули слёзы. Я зарыдала, как сумасшедшая, как душевно больная. Я резко развернулась, обхватила ладонями его лицо и лихорадочно начала покрывать поцелуями его глаза, скулы, шею. Моё сердце, пробивающее грудную клетку, зашлось в диком, каком-то совершенно безумном восторге. Я даже сама не могла представить, как я соскучилась, как истосковалась. По его взгляду, по улыбке, даже по лёгкой небритости на щеках. Всё это моё. Это мой мужчина, только мой. И хрен я его кому отдам!
Только сейчас я, наверное, поняла, что если бы Артура не выпустили, я бы выкрала его из зала суда, перебила бы всю полицию, адвокатов, да кого угодно! А если бы не получилось, я бы поехала за ним. Поселилась бы в соседней камере, но не позволила бы нас разлучить!
— Эй, тише, девочка, тише. Я понимаю, что ты с ума по мне сходишь, всё-таки такой видный мужчина, но давай поспокойней. Твоё волнение может передаться нашему малышу, а мы ведь этого не хотим?
Он улыбнулся, крепче прижал меня к себе, и я огромными усилиями смогла сдержать вновь подкатившую волну слёз.
— Тебя отпустили? Всё закончилось?
— Отпустили котёнок, — он зарылся лицом в мои волосы, лихорадочно начал гладить меня дрожащими ладонями по спине и только сейчас я поняла, как сильно он взволнован, какой ураган чувств его разъедает. Он борется. Он борется с самим собой. Не показывает мне и грамма того, что сейчас творится у него внутри. — Два года условно, в моём случае, это самый лучший исход, который только мог быть. Но ничего ещё не законченно. Насколько мне известно, совсем скоро будет возбужденно новое уголовное дело, только на этот раз за решёткой окажется совсем другой человек.