— Оксан, ну не ерунди! Машка отлично все сделала, ты только посмотри… Да и потом ее, считай, в кадре-то и нету…
— Это ты еще возбудимых не видала. Яблонский как раз адекватный абсолютно. Накатывает на него только иногда. Из-за вас, из-за баб.
— Цела?
Зараза! Опять ничего не понимаю! Реакции у него на меня совсем не такие, какие должны быть у типа, который задумал плохое, но ведь звонили совершенно точно с его телефона. Федькины источники информации по такому пустячному поводу не могут ошибаться…
Касается все еще хорошо заметного розового шрама над бровью.
Бли-и-ин! Я про него и забыла совсем! Идем. Тем более, мне тоже есть, что спросить у Егора без лишних свидетелей.
Молчит, только зыркает злобно. Садится на корточки возле одного из парней, которые по-прежнему лежат неподвижными грудами. Изрядно я их от неожиданности. Повторяет мою же мысль:
— На ком я интересно два года был женат?
— Повезло тебе.
Размышляя, почти неосознанно щелкаю разводным ключом. Парень каждый раз дергается. Усмехаюсь нехорошо.
Пожимаю плечами.
— Тогда просто расскажи мне, кто тебя подослал и с какой целью, и я обещаю благосклонно рассмотреть твою просьбу о сохранении яиц в целости.
Вздрагиваю от неожиданности. Обернувшись за спиной обнаруживаю Евгенчика.
Вмешивается Егор:
— Владимир Владимирович Маяковский, между прочим.
— Я тебя не колупаю, Егор. Я об отце беспокоюсь.
— У тебя не получилось. И давай уже, кисочка моя, прекращай испытывать мое терпение. Лады?
— Вот как?
Крутит у меня перед носом мобильником плененного мной парня.
— Я нашла наркотики у отца и к ним за советом ездила…
— И что было не так с его женой?
— Стою перед выбором. То ли пойти лечь спать, то ли выпить.
— Как минимум, чтобы ты сменил свой тон! Я тебе не жена, чтобы ты со мной разговаривал так. Я…
Папа начинает прощаться — к нему, похоже, кто-то пришел. Мне тоже неловко говорить под неотвязным взглядом Яблонского. А он не отходит ни на шаг. Как только завершаю разговор, тут же ухватывает за руку. Что ему надо-то? Хочет лично завершить то, что не сумели сделать те двое, кому он меня заказал? Упираюсь было, но он почти умоляет. И тон такой… Не понимаю. По идее злиться должен, что я цела, опасаться, что что-то пошло не так, что-то сорвалось, а он сияет как начищенный пятак.
— Да не за что. Цени — бесплатный. Правда, уговорить его на такой шаг — нечто из разряда нереального.
— Завтра будет синий с перепоя и злой, как три собаки.
— Понятненько.
Захлопывает дверь перед моим носом и по-моему что-то там, внутри, начинает крушить.
— Ага.
— На мне.
— Ну, и что же ты требуешь, звездища ты моя?