– Так почему же оттуда бегут молодые, крепкие и здоровые ребята? – вновь начал наседать парень, которого звали Мартином.
Все оживились. Анна хотела прервать разговор и поменять тему, но теперь в тему включились и другие ребята.
– Там сейчас все так запутано: террористы, правительственные войска, курды, повстанцы… – заметил другой парень.
– А ты на чьей стороне, а? – включилась еще одна девушка.
Садик покрылся потом, ему стало не по себе. Ему хотелось просто взять и испариться. Он встал и взволнованным голосом ответил:
– Я ни к кому не отношусь, я не воевал!
Он стал выходить из-за стола. Напоследок повернулся и добавил:
– И я – «бог знает кто», вы правы. Я трус, поэтому я и здесь.
Садик быстро пошел к выходу. Он был гоним стыдом и позором. Ему захотелось побыстрее убежать куда глаза глядят. Он даже не слышал голоса Анны, кричавшей ему вслед. Казалось, уж кто-кто, а она способна была хотя бы его выслушать.
Она выбежала из шатра, продолжая кричать ему вслед. Садик словно сквозь землю провалился, а точнее, растворился в толпе. Анна беспокоилась, в ее голове замелькали мысли: «Он, вероятно, забыл адрес или, ещё того хуже, название отеля. Если вообще он на эти детали обращал внимание. А если он все же решил уйти от меня куда подальше, что тогда?» Анне стало ещё тревожнее. Она остановилась и начала беспорядочно крутить головой во все направления.
Высматривая его, она не заметила, как оказалась у станции метро. Поняв, что она действительно его потеряла, Анна остановилась и заплакала: «Его нет! Его нет! Боже, что я наделала! Я дура!»
Только она в отчаянии хотела кинуться обратно, не зная, упрекать ли своих приятелей или плакаться им в жилетку, как сквозь толпу разглядела Садика. Он сидел на бордюре, опустив голову и схватившись за нее руками.
Она очень сильно обрадовалась. Быстро вытерла слезы и, подбежав к нему, села рядом. Садик плакал и, когда увидел рядом девушку, смущённо отвернулся. Анна начала охотиться за его взглядом.
– Прости их, пожалуйста, если сможешь. Они не знают, что говорят.
Садик повернулся к ней лицом. Он сдерживал слезы, но они лились непроизвольно.
– Анна, они правы! Я… трус. Я бросил все и убежал… Убежал сломя голову и не оглядываясь. Мне страшно стало, понимаешь. Страшно!
Анна обняла его одной рукой и попытался успокоить. Он вытер глаза и продолжал, но уже сдерживаясь:
– Я дежурил в те дни почти каждый день в больнице, я просто жил там. К вечеру обстрелы усилились и начали приближаться к городской больнице. Весь медицинский персонал встревожился. Мы эвакуировали детей в надёжную комнату, в подвал. Думали, там будет им безопаснее.