— Аэр! — Даррет, наконец, оттащил ребёнка, оглядывая меня со смешанным чувством стыда и страха.
В палату на шум сбежались работники больницы. Кто-то ругался с Минс, другие ловили разбушевавшихся детей.
— Даррет, твоё плечо! — воскликнула я, глядя на расползающееся красное пятно.
Дознаватель скривился от боли, словно только что вспомнил о тяжёлом ранении. Он поставил малыша на ноги, но продолжал цепко держать за руку. Это было лишним, Аэр больше не рвался. Просто пристально смотрел на меня огромными неестественно синими глазами. Уголки губ малыша несколько раз дрогнули, а затем сложились в застенчивую улыбку. Я не смогла не улыбнуться в ответ, а все вокруг, включая Хиза, ошарашено уставились на ребёнка.
— Даррет, он что пси…
Я не закончила, дознаватель ошалело посмотрел на меня и замотал головой. Быстро прикусила язык. В каком же положении находятся псионики в этой стране? Вот же угораздило приехать в эту чёртову Тимернику.
В палате постепенно начали восстанавливать порядок. Пациента усадили обратно в койку, и врач занялся его плечом, ругая мужчину за неосмотрительность. Швы разошлись, когда он поднял Аэра. Сам малыш прижался спиной к отцу, всё ещё не сводя с меня немигающего взгляда. Зато теперь внезапный интерес Даррета становился более прозрачен. Я уже чувствовала витающую в воздухе просьбу помочь наладить контакт с необычным ребёнком. Что же я отвечу? Перед глазами вновь замаячила загадочная дверь, но на этот раз к ней тянулась не детская ручка, а моя. Отлично, я соглашусь и окажусь в квартире этой парочки. Хотя куда мне ещё податься в незнакомом городе, враждебном к псионикам.
— Госпожа Хиз, вы уж проследите за своим мужем. Никаких тяжестей и нагрузки на руку, — попросил врач, обращаясь ко мне.
Даррет и Минс синхронно повернулись ко мне. В глазах женщины читалось такое неприкрытое любопытство, что, когда несколько санитаров попытались протолкнуть её к выходу из палаты, она едва не вцепилась обеими руками в дверной проём.
— Госпожа Хиз? — хмыкнул дознаватель, когда мы остались втроём в палате, и я почувствовала себя ужасно неловко. Даже хуже, чем когда он увидел меня без одежды, с засохшей спермой на бёдрах.
— Извини, было сложно объяснить, почему я должна остаться в твоей палате. Мне было страшно одной…
— Сообразительная, только чем бы я тебе помог? Я и сейчас не лучший защитник, в той безумной погоне это ты нас спасла.
— А вдруг если бы не я, то и погони не было? — парировала я.
— Разумно. Слышала что-то про тех ребят? — спросил Даррет.
— Они в ожоговом отделении, к палатам приставили охрану. Ждут, когда придут в себя. Их очень сильно обварило, — в ушах снова раздался нечеловеческий крик. — Надеюсь, выживут. Не хочу быть убийцей, даже спасающей свою жизнь.