– Это ваше ученое мнение, доктор Макензи?
Ну да, на непотребные мысли сил у меня чуточку больше. Я с удовольствием перенапрягу организм, если, конечно, Леннон мне в этом поможет.
– Гордон сказал, что прошлым летом отсюда пришлось эвакуировать по воздуху парня с крапивницей.
– Гордон?
Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы выбраться из канавы и понять, что это тот мужик с Ямайки, которого я видела ночью в лагере.
– Мы с ним утром говорили.
– Вы только на него посмотрите, оказывается, он никакой не социопат.
Леннон весело закатывает глаза и продолжает:
– Гордон сказал, что у этого парня до этого не было приступов крапивницы, по крайней мере таких сильных. Зато была небольшая аллергия на арахис, и хотя в небольших количествах ему разрешалось его иногда есть, во время восхождения на гору он сожрал черт знает сколько сладостей с земляными орехами. И все это в сочетании с усталостью… Одним словом, у него так отекло горло, что он даже потерял сознание.
Ангионевротический отек. Это когда твое лицо раздувается как мяч. Он бывает у многих, кто болеет крапивницей. Мне, к счастью, пока его удавалось избежать.
Хотя я и слушаю, что говорит Леннон, меня больше заботит источник этой истории с эвакуацией по воздуху.
– Ты рассказал Гордону о моей крапивнице?
– Он часто ходит здесь в походы, и я лишь попытался выяснить, не знает ли он, какая трава растет на том холме. Это, кстати, шерстистый бухарник и луговые ромашки.
– Вот оно что, тогда понятно. Луговые ромашки как раз входят в мой запретный список. Опасный аллерген.
Он смотрит на меня с таким видом, будто говорит: я так и думал!
– И мне конечно же жаль того придурка-туриста, которому пришло в голову обожраться «Сникерсов» во время восхождения, но у меня, слава богу, аллергии на арахис нет, – говорю я. – Ты можешь представить себе мир без земляных орехов?
Леннон насмешливо кривит рот:
– Ужас. Аллергии на арахис у тебя, может, и нет, но посмотри на другие пункты перечня факторов, способных испортить тебе жизнь. – Он начинает считать, загибая пальцы: – Стресс, ромашки, креветки в исполнении Санни.
– Тухлые креветки, – весело шепчу я.
– Тухлые креветки, – повторяет он, копируя голос Санни. – И не забудь добавить сюда дрянного пса старого мистера МакРори. Помнишь? Он лизнул тебе руку, а через пять минут…
– А вот это вообще непонятно. Когда меня лижет Андромеда, никакой аллергии нет и в помине. Откуда мне было знать, что слюна этого цербера в моем случае яд?
– Может, он просто полакомился ромашками?
– Или креветками.
– Вы, Зори Эверхарт, сплошное отклонение от нормы.