Тест на самоконтроль.
Этот как гореть на медленном огне, и это убивает меня; я хочу врезаться в нее так чертовски сильно, что это физически больно.
Она такая тугая.
— Ты не сломаешь меня, Зик. Просто сделай это уже.
Я качаю головой, на лбу бисеринки пота.
Нет.
Нет, я не собираюсь это делать.
Решив не торопиться, я делаю вдох, считая в уме, как мы делаем в борьбе. Считаю, как я делаю, когда поднимаю вес. Считаю, как я, когда…
— Не двигайся, пожалуйста, — требую я в ее пухлые розовые губы. — Пожалуйста. Господи, детка, не двигайся.
Если она шевельнется, клянусь Богом, я потеряю самообладание и взорвусь еще до того, как окажусь внутри.
Мои бедра двигаются вперед, инстинктивно желая толкнуться. И толкнуться, и толкнуться и выбить из нее дерьмо. Я хочу вдолбить её в изголовье кровати, и боже, это пытка.
— Ммм, — мурлычет Вайолет, не обращая внимания на мой внутренний диалог.
— Ты наслаждаешься этим только потому, что я еще не вспахал тебя, — задыхаюсь я.
— Повтори, — стонет она.
— Ты хочешь, чтобы я вспахал тебя, детка?
— О, ты так хорошо чувствуешься... — Боже, она стонет так громко, а это только кончик.
Ее руки блуждают по моей спине, скользя и скользя по моим напряженным мышцам. Через дельтовидные мышцы и вниз по позвоночнику к заднице.
Ей нужно остановиться.
— Ты кончишь так чертовски сильно, когда я буду внутри тебя, обещаю. — Я дышу ей в ухо. — Но притормози, Вайолет.
Я чертовски боюсь причинить ей боль.
— Не могу! Это ощущается…
— Знаю, знаю, — бормочу я в ее волосы, в ее великолепные белоснежные волосы.
Мои руки трясутся, балансируя по обе стороны от ее головы; не желая раздавить ее своим весом, мой член вдавливается в ее скользкий жар. Один дюйм. Затем еще один, вдавливая мой таз в нее. Не толкается, не вколачивается — просто дразнит. Это трение? Чертовски воспламеняемое.
Вайолет задыхается так громко, что я чувствую это в своем члене и до кончиков пальцев ног.
Застонав, я скольжу рукой вниз по ее бедру и под задницу. Распластавшись, моя ладонь скользит под ее ягодицы, пальцы находят путь к ее щели, затягивая меня глубже в нее.
— О, черт, — выпаливаю я, потому что это так приятно, что мои глаза закатываются.
Мои ноздри раздуваются, и я вдыхаю. Выдох.
— Э-это... так ... — Вайолет тяжело дышит и стонет. — Это так ...
— Скажи, что тебе хорошо, — прошу я, нуждаясь в толчке. Втолкнутся в нее. Хоть что-то. Что угодно. — Пожалуйста, детка, скажи это.
Ее голова откидывается назад, и я облизываю ее горло. Сосу и трахаю. Кусаю ее за мочку уха.
Руки Вайолет скользят вниз по моей спине, хватая меня за задницу. Она сжимает. Тянет.