— Ну что ж, дитя мое, — сказал Вир, — поскольку ты настаиваешь, чтобы я сказал тебе то, о чем тысячу раз предпочел бы умолчать, знай, что в качестве выкупа он не возьмет ничего другого, кроме твоего согласия стать его женой — и притом сегодня же, не позже полуночи.
— Сегодня, сэр! — повторила молодая женщина, пораженная ужасом при этом известии. — Стать женой такого человека, чудовища, которое способно добиваться женщины, угрожая жизни ее отца! Поистине, это невозможно.
— Ты права, мое дитя, — молвил в ответ ее отец, — поистине это невозможно, и я не имею ни права, ни желания воспользоваться такой жертвой.
Это в порядке вещей: старики умирают, и их забывают, а молодые должны жить и наслаждаться счастьем.
— Чтобы мой отец умер, в то время как его дочь могла спасти его! Но нет, нет, дорогой отец, простите меня, это невозможно. Вы просто хотите склонить меня к исполнению вашей воли. Я знаю, вы по-своему заботитесь о моем счастье и придумали эту ужасную историю для того, чтобы повлиять на меня и преодолеть мои колебания.
— Дочь моя, — отвечал Эллисло тоном, в котором оскорбленная гордость, казалось, боролась с родительскими чувствами, — так ты подозреваешь, что я изобрел эту историю, чтобы подействовать на твои чувства! Придется снести и это и даже унизиться до того, чтобы отвести от себя это недостойное подозрение. Ты знаешь безупречную честность своего кузена Маршала — посмотри, что я ему напишу; из его ответа ты сама увидишь, что опасность, которой мы подвергаемся, совершенно реальна, что я принял все меры, чтобы ее предотвратить.
Он сел, поспешно написал несколько строк и протянул их Изабелле, которая много раз смахивала слезы и долго всматривалась в письмо, прежде чем поняла, что там написано.
Дорогой кузен, — говорилось в письме, — как я и ожидал, несвоевременная и поспешная настойчивость сэра Фредерика привела мою дочь в отчаяние. Она не может даже представить себе, какая опасность нам угрожает и насколько мы теперь зависим от него. Ради бога, попробуйте повлиять на него, с тем чтобы он смягчил свой ультиматум. Я не могу и не стану принуждать мою дочь принять его — это оскорбляет ее чувства, а также идет вразрез со всякими правилами деликатности и приличия.
Любящий вас
Р. В.
Итак, в письме причина колебаний мисс Вир приписывалась несвоевременности предложения о браке и той форме, в которой оно было сделано, а вовсе не глубокому отвращению, которое она питала к жениху; но нет ничего удивительного в том, что она не заметила этого в своем смятении: глаза ее были полны слез, а мысли путались, и она едва понимала, что читает. Мистер Вир позвонил и вручил письмо слуге с просьбой передать его мистеру Маршалу. Потом он поднялся со стула и молча ходил по комнате в сильном волнении, пока не принесли ответ. Он пробежал его глазами и передал дочери, с чувством пожав ей при этом руку. Суть ответа сводилась к следующему: