Черт.
Как горит-то. Будто я ведро васаби проглотила и табаско сверху запила. Ей-богу, слезы по щекам потекли. Если бы не тушь водостойкая, то я тут же превратилась бы в панду.
Может, этот пирог был специально для Гаргамеля? Да какой там. Она мучное не ест.
Вода. Точно. Вода поможет.
Смотрю, а Мартынов уже бутылку мою себе захапал. Других на столе нет, а я сейчас не в том настроении, чтобы по чужим холодильникам шнырять.
- Отдай. Это мое.
- Вообще-то мое.
- Мартынов! – цепляюсь за пластик и на себя тяну.
- Шевченко! – не отдает.
Но я же сильная. Один рывок, другой, уже оба танцуем на одном месте, а потом отскакиваем друг от друга, когда кто-то из нас давит на бутылку так, что все ее содержимое летит в разные стороны. Ну, как в разные. На меня.
Идиотка. Вот кто я. Додумалась же в белом приехать. Теперь приходится руками прикрывать все, что просвечивается.
Гадство. Хорошо еще, что я не из отряда стесняшек. Не то бы от стыда уже сгорела.
Зато Мартынов...
Озабоченный Мартынов - повеселел.
- Может, еще по кусочку? Готов съесть все, только на брудершафт.
Торжественно клянусь: я больше никогда не буду приходить к Мартынову в гости без сменной одежды.
- Ты знаешь, где моя комната. – Демьян еще раз обводит глазами мокрые пятна на моей одежде и удовлетворенно выдыхает. – Проводить?
«Если только до морга», - думаю я, а вслух говорю:
- Не заблужусь.
Сделав шаг назад, я тут же двигаюсь по знакомому маршруту к уже почти родному шкафу. Если так и дальше будет продолжаться, то придется просить Мартынова выделить мне свободную полочку. Не буду же я вечно тырить его рубашки и расхаживать в них как в своих.
Хотя, на мой взгляд, мне они идут больше.
Стянув с себя сарафан и кинув его на край кровати, открываю шкаф и вытягиваю оттуда первую попавшуюся футболку. Я – за разнообразие. Даже в воровстве. Мартыновская рубаха у меня уже есть, пришла очередь для нового трофея.
Блин, как же во рту все горит.
Либо тетя Зоя - шпионка Гаргамеля и все время прикидывалась добренькой, а на самом деле люто меня ненавидела, либо… Зачем гадать, если можно узнать, на кой черт она решила яблочный пирог перцем посыпать.
На звонок она отвечает после второго гудка:
- Уже попробовали, да?
И смеется так ехидненько. Бр-р-р.
- Теть Зой, что за дела? Отравить меня вздумали?
- Бог с тобой, Оливка. Как ты так подумать могла? Да и от перца не умирают.
- От количества зависит. Судя по тому, как мой язык пламенеет, вы не поскупились на приправку.
- Горько?
- Нет, блин, сладко, – тихо рычу, футболку одной рукой разворачивая.
- А должно быть горько, – и опять этот смех. Да сколько можно? Стоп!