Промываю ее руку под проточной водой, вытаскивая стекла из ее руки. Она молчит и тяжело дышит. Кровь окрашивает воду в розовый цвет и вместе со стеклами исчезает, смываясь в слив. Когда кровь прекращает идти, аккуратно обмакиваю ее руку бумажными полотенцами.
— Ты так и ни чего не скажешь мне? — говорит она шепотом. Я поднимаю на нее взгляд. Лицо раскраснелось, глаза припухли, волосы немного растрепались, но в основном — это все та же она. Девушка, которая только блеском своих глаз, светила ярче солнца. Девушка, которую я теперь не вправе любить, как женщину. Василиса, моя самая большая боль. Она принесла в мой мир, столько тепла и света, а потом обрушила все это мне на голову, оставляя только тьму. Зарезала меня без ножа. И теперь ждет от меня каких-то объяснений? А что мне ей сказать? Что я потерял себя или то, что от новости, которую она мне преподнесла, стало трудно дышать. Или то, что мне даже смотреть на нее больно. Навряд ли она сможет принять — эту правду. Здоровой рукой она лезет в карман своих джинсовых шорт и достает какую-то цветную глянцевую бумажку, и протягивает мне. — Вот, держи! — пытается успокоить дрожь в голосе, говорит она. Я протягиваю руку и забираю у нее бумажку. — Это приглашение на вечеринку, в честь того, что Макс с Киром выкупили клуб у брата Кира, и теперь они стали равноправными партнерами.
— И… — говорю я, глядя с сомнением на листок в моей руке. Что она от меня хочет? Чтобы я пришел и похлопал ее парня по плечу, говоря, какой он молодец и рассыпаться в поздравлениях? Так что ли?
— Я подумала, что это может стать отличным поводом, наладить со всеми отношения. — невинно пожимает плечами, шмыгая носом и опуская глаза на свою раненую руку.
— Что ты хочешь от меня? Скажи честно. — требую я, смотря на нее.
— Я… Я… — начала заикаться она. — Я просто хочу, чтобы все было, как раньше. Ведь ты же мой…
Она не успевает договорить. Я не позволяю.
— Нет! Я нет твой… и не говори этого при мне даже. Я отказываюсь в это верить. Нет никаких доказательств этому. Но если тебе так нужно, я готов прийти на эту долбаную вечеринку. — тон моего голоса заставляет вздрогнуть ее и отшатнуться. Она подняла на меня свои грустные глаза, в которых закипает тихая ярость. Она всегда быстро заводилась, и сейчас все это полетит в меня. Давай же, скажи, наконец, все, что ты обо мне думаешь! Мысленно прошу ее. Но вместо того, чтобы высказать мне все в лицо, она тихо произносит.