— Ты издеваешься? — посмотрела-таки на него. Мокрый, на роже песок, глаза осоловелые, волосы синие от краски.
— Я, правда, не понимаю, — ухмыльнулся, затем потянулся к ней и коснулся рукой лица.
— Блин, — Саше так противно стало, что она сейчас же спихнула его с себя. — Пошел ты.
Но тот снова подполз, правда, лег просто рядом.
— Сойкина, ты ко мне несправедлива. Я твое все, — уже еле выговаривал.
Да что он принял такое?
— Ты моя боль, — пробормотала, глядя на воду. — Ты мой страшный сон. Ты насильник, Дар…
На это он аж очнулся от дремы:
— Я кого-то изнасиловал?
— Меня, дебил, — прошептала со слезами на глазах.
— Когда? — перевернулся на живот и лег головой себе на руки.
— Тогда. В день твоего рождения…
— А-а-а-а… да-а-а-а… круто было, — и улыбнулся. — Ты такая красивая получилась.
А Саша не в силах больше сдерживаться заплакала. Какая же он тварь…
— Красивая, говоришь?
— Да. Очень. Я теперь бережно храню её.
— Ты чего несешь?
— В тот вечер, детка, я нарисовал тебя.
— Ты поимел меня, подонок, — и пихнула его ногой в бок.
— Эй, больно же… я не имел. Я рисовал… и чуть-чуть потрогал, — хихикнул, а получилось, что хрюкнул.
— Что? — тотчас уставилась на него. — Что ты сказал? — принялась трясти его за плечо.
— М-м? — кое-как разлепил глаза. — Что чего я?
И вырубился.
— Урод, — процедила сквозь зубы, но его слова засели в мозгу. Что значит, рисовал? Что значит, чуть-чуть потрогал?
Так и провели всю ночь на пляже. Дар пробыл в отключке до самого утра, а Саша была вынуждена караулить рюкзак с вещами. Этой ночью на пляже было много таких же «спящих». С первыми лучами Саня решила искупаться, ибо глаза слипались, а еще будить этого гамадрила, ехать на виллу и устраивать с художничком очную ставку. Ей важнее всего сейчас было понять, правду он сказал или это все лишь пьяный бред.
Саша засунула под его голову рюкзак, сама же быстро стянула с себя шорты с майкой, благо, купальник был на ней, и пошла в воду. Море теплое, не успело остыть с ночи, и волн почти нет, полнейший штиль. Солнце окрасило водяную гладь в рыжий цвет, небо местами краснело, местами синело. Некоторые туристы тоже проснулись и поплелись в воду.
Плавала долго, то кролем, то брасом, то лежала на волнах, надо было растормошить организм, да и мысли успокоить. Когда выбралась на берег, еще какое-то время лежала на песке, отдыхала. А с пробуждением большей части разноцветных пьянчуг, пошла, будить и Дара.
— Вставай! — отжала ему на лицо мокрую футболку, которую он вчера снял с себя.
— Какого? — заворочался. — Хорош.
— Ладно, — сбегала к воде, прополоскала там еще раз футболку и повторила соленый душ. — Вставай, алкаш несчастный! Я домой хочу! Есть, в душ, в туалет, блин! Из-за тебя, урода всю ночь просидела тут!