— Доброе, — поспешил сесть за стол.
Через минуту перед ним стоял большой бокал крепкого чая и тот самый противень. Мира не стала мелочиться. Пусть лопает от души. Лишь бы понравилось. Сытый зверь — добрый зверь.
— И что это? — взялся пальцами за полотенце, приподнял.
— Завихрюшки с цукатами и орехами.
— За-ви-чего? — уставился на нее с удивлением. — Что еще за вертуёчки?
— Завихрюшки, а не вертуёчки, — и убрала полотенце.
На противне лежали присыпанные корицей булочки-улитки. Из румяных боков торчали те самые цукаты. Насчитал их волк ровно двадцать штук.
— Сама ела? — зыркнул на Миру.
— Да. Мне идти собираться? — заложила руки за спину, выпрямилась.
Косичек себе опять наплела. И до чего же у нее выразительное лицо, не запомнить такое просто невозможно.
— Иди, — произнес без прежней уверенности.
Именно сейчас хотелось посидеть в одиночестве, подумать о своем. И пока думал, не заметил, как подчистил весь противень, очнулся с последней булкой в руке. Н-да, что-то не рассчитал как-то. С другой стороны… и проглотил последнюю. Главное, потренироваться вечером, как следует, чтобы углеводы в дело пошли.
Мира дожидалась его в гостиной. На ней был светло-серый спортивный костюм, на голове бейсболка.
— Все, поехали! — гаркнул и направился в прихожую.
Какой-то сегодня день странный. Беспокойный. То мать мерещится, то девчонка заставляет кровь бурлить, а впереди еще студия и пункт контроля. Забить бы на все, да пойти в зал. Раньше так и было. Тренировался-жрал-спал-иногда спал с Евой. А эти дни душа не на месте, привычный график и вовсе полетел ко всем чертям. Возможно, позже все устаканится, когда попривыкнет к Мурзику.
— Красивая у вас машина, — подошла к черному внедорожнику. Тачка очень походила на хозяина, такая же брутальная, а еще идеально чистая.
— Угу. Садись назад, — открыл дверь, но потом тут же захлопнул, — нет, вперед, — и открыл уже переднюю.
Девушка юркнула в машину, быстро пристегнулась, сложила руки на коленях.
— Да расслабься уже, — сел за руль. — Кстати, надеюсь, тебя не укачивает?
— Нет, — неужели он действительно считает ее домашним животным? А коль так, то к чему на что было вчерашнее представление с обнюхиванием? Подозрительно он себя ведет. И в этом мало хорошего.
До студии ехали часа полтора, за это время Мира чего только себе не напредставляла, Рик в свою очередь замечал, как девчонка то белеет, то краснеет.
— Что с тобой? — остановил машину в паре километров от здания редакции.
— Ничего, — мотнула головой.
— Может, стекло опустить? Высунись, подыши.
— Не волнуйтесь, меня не укачало, — прошипела. Да сколько можно? Осталось еще язык пустить по ветру для полной картины.