Под конец пути бедняжка уже не знала, куда себя деть. В эти самые дни ей всегда приходилось несладко. Особенно в первые три. Аж до головокружения с тошнотой и упадком сил.
— Ты чего такая зеленая? — глянул на нее Леша и не узнал. — Укачало?
— Наверно, — не рассказывать же ему истинных причин. — Долго нам еще?
— Нет, полчаса от силы.
А Маша уже мечтала о постели, куда забурится на три дня точно. Еще ж настроение испортится. Ой-ей… Хотя, чего собственно, уже испортилось. Была бы зверем, точно покусала бы эту медвежатину.
Неожиданно лодка замедлилась, а потом и вовсе остановилась.
— Что-то с мотором? — сразу забеспокоилась.
— Нет. Просто решил дать тебе немного времени прийти в себя.
— Да я в порядке. Мне уже поскорее хочется домой, — потом добавила, — к твоему брату.
— Отлично, — и как врубил скорость, что Маша чуть в багажный отсек не улетела.
— Псих! — пискнула из последних сил, зато остаток пути думала не о боли, а том, как бы ни выпасть за борт.
Когда же Леша причалил к мосткам, Маня выдохнула с облегчением.
— О! — посмотрел на нее с ухмылкой. — Смотри-ка, порозовела, посвежела сразу.
А она с трудом выбралась из лодки:
— Какой же ты все-таки урод.
— Какой есть. Иди в дом, вещи я сам занесу.
— Мне только рюкзак отдай, — поискала его взглядом.
Леша быстро вытащил ее рюкзачок.
— На, — протянул.
Маша с явным недоверием в глазах подошла, взяла сумку, а Леша сейчас же втянул носом воздух, следом напрягся всем телом. Однако она не стала вдаваться в подробности его резко изменившегося настроения, поторопилась в дом, где ее сразу встретил Саша. Подлетел, подхватил на руки и, не дожидаясь разрешения, поцеловал. От такой круговерти Маша вконец растерялась, потому позволила ему и целовать себя, и обнимать.
Так и плюхнулись оба на диван.
— Ничего себе, — произнесла сквозь жуткое смущение.
— Просто я очень по тебе соскучился, — и снова коснулся ее губ своими. — А ты? Хотя бы чуть-чуть? Или мой братец не давал скучать?
— Соскучилась, — и все-таки с ним так спокойно, так хорошо. А этот взгляд? Яркий, добрый, открытый.
Но тут и Саша сделал глубокий вдох, отчего его глаза вмиг загорелись оранжевым.
— Что? Что не так? — и он туда же.
— Маш, у тебя месячные?
Вот это вопрос прямо в лоб! От такого она не то, что красная, она стала пунцовая.
— Прости, — попытался улыбнуться, — за вопрос. Но это важно.
— Ну, наверно, — прошептала чуть слышно.
— Ясно, — резко погрустнел. — Тогда мне предстоит длительный поход.
— Как? Почему?
— Ты же знаешь, как себя ведут звери, когда у самок… ну ты поняла.
— Оу… И тебе обязательно уходить?