Громила Чонсика грозно двинулся на мужчину, сжимая в руках топор, но единственный ответ, которого он удостоился, был вспышкой меча.
— Начнем.
До сих пор инициатива была на стороне Чонсика, непрестанно осыпающего противника ударами, но роли внезапно поменялись. Именно в этот момент Чонсик ощутил разницу в их навыках, которую он не мог преодолеть на одной голой силе. Ржавый, с множеством выбоин, кровавый меч Раба Меча уже готов был вонзиться ему в грудь. У Чонсика не было ни единого шанса заблокировать этот удар.
— Больше нет кандидатов? Тогда считаю до 30!
— Хахаха! Дерьмо!
Под защитой Рабов Меча Сончул получил слот Капитана, обеспечивший ему пропуск в Ранговый Матч. Чонсик во главе небольшой группы своих людей окружил Сончула, будто ожидая, что тот попытается сбежать.
Всем было очевидно, Амуч станет следующим Капитаном. Другие призванные уже не раз видели её навыки, и никто не осмелился б бросить ей вызов
Не потребовалось много времени, чтоб бесчисленное количество голов было отделено от своих тел, заливая арену реками крови. Подчиненные Чонсика, потеряв две трети своего состава, в слепой панике побежали, прыгая с платформы, куда глаза глядят.
«Неплохо придумано. Рабы Меча являются чем–то сродни инструментам, благодаря чему с легкостью могут быть проигнорированы Дворцом Призыва, а также в будущем от них очень просто избавиться».
Сержант начал новый отсчет. Амуч невыразительно огляделась вокруг, когда она заметила Сончула, наблюдающего за ней снизу площадки, то слегка помахала ему рукой. За 10 секунд до конца отсчета на арену поднялось трое мужчин, одетых в тряпки. Это были Рабы Меча.
Напуганные собаки лают. Головорезы выкапывали себе все более глубокие могилы, продолжая выкрикивать оскорбления. Ещё около дюжины громил поднялось на арену. Теперь соотношение было 25 против 3. Все кто наблюдал за происходящим, понимали, победа будет на стороне людей Чонсика. Его фракция состояла из элиты, привыкшей работать совместно в небольших группах, а сейчас они ещё и получили столь явное численное превосходство. Однако то, что произошло дальше, оказалось для всех полной неожиданностью.
Хоть он и выглядел бесстрастным, но это было наносное, внутри него кипел гнев. Он уставился на Сончула, давя своей убийственной аурой, для кого–нибудь другого было бы трудно удерживать зрительный контакт, Сончул же не выказывал никакого беспокойства. В ответ он указал себе за плечо и тихо сказал.
— Ну что, готовы сдохнуть? А?
Квах! Шмяк!
Оборванцы молча оглядели столпившихся на некотором расстоянии от арены людей, прежде чем спокойно сойти с арены оставляя Сончула на ней в одиночестве. И наконец, прозвучал радостный голос Сержанта.