Отец замахнулся и отвесил довольно ощутимый подзатыльник.
Отец побледнел и, протянув руку к горлу, чуть ослабил узел галстука.
Подняв на меня растерянный взгляд, она быстро убрала свою руку и, открыв дверь, как ужаленная убежала.
Забавно наблюдать за эмоциями хорошо знакомых тебе людей, как они меняются в зависимости от ситуации и «нужности». Ещё недавно, в машине, батя орал как потерпевший, брызгая слюной и матерясь, а сейчас давил лыбу, потому что того требовала ситуация. Кругом одно лицемерие.
А батя ловелас, оказывается. Скрывая улыбку, скрестил руки на груди, облокотившись о стеллаж с книгами. Пусть полюбезничают. Дураку понятно, что я всего лишь посредник. Ей нужна спонсорская помощь, отцу нужны хорошие отметки в моём аттестате. Сейчас договорятся, перетрут детали, и довольные разойдутся.
— А вот, кстати, и она. Проходите, мы вас уже ждём, — пригласила директриса, кивнув на свободный стул рядом с отцом.
— Ага, иду на Голгофу. Не поминайте лихом, пацаны.
— Ничего страшного, — вежливо ответила англичанка, бросив на меня беглый взгляд.
— О, Боже, конечно нет! — всплеснула руками директриса, слегка порозовев. — Они громко ругались, после чего Полина Минаева, — так зовут ученицу, — ударила вашего сына по щеке. Уж не знаю, что у них там произошло — что один, что вторая, предпочли об этом умолчать. Именно эту нелицеприятную сцену и застала Яна Альбертовна.
Он что-то ещё причитал, но я слушал его в пол уха, рассматривая мелькающие за окном автомобили, магазины и серые многоэтажки. Все его привычки уже выбиты на подкорке: пока свой лимит не проорёт, бесполезно даже пытаться вставить хоть слово.
— Роман Алексеевич, доброе утро, — отставив трехлитровую банку, директриса задёрнула занавеску и, подойдя к своему столу, протянула отцу руку. Тот взял её своими пухлыми ладошками, немного потряс, а затем легко коснулся губами тыльной стороны.
— В к-каком… в каком смысле — застала? — заикаясь, ужаснулся он, стопудово снова представив кричащие заголовки: «сын главы администрации совратил несовершеннолетнюю в стенах родной школы». — Н-наш Ян и эта девочка, они что… они…
— Чё, впрягли батю? — тихо прыснул Стас, протягивая руку.
— Конечно-конечно, Эмма Валентиновна, я внимательно вас слушаю, — быстро закивал отец и, обернувшись на меня, одарил уничижительным взглядом.
— Рот закрой! Копейки не заработал, чтобы чужие деньги считать! Не твоё дело, как они в мой в карман попадают.
Отец рассеянно слушал отповедь, с интересом поглядывая на англичанку, которая как и я, понятия не имела, что вообще здесь делает.