Теплые губы мягко коснулись кожи чуть выше подбородка, проследовали к уголкам губ, а после ловко пробили стену сопротивления. Жгуче и осторожно он бродил языком внутри, пока губы, прикрывая поступление кислорода, сминали и подчиняли себе. Его поцелуй делал меня хмельной, заставляя следовать за ним. Мои нерешительные ответы на его действия, я, правда, надеюсь, что он их не заметил. Тяжелое дыхание, жажда большего и остаточное сопротивление, которое я показывала, впиваясь в мужскую грудь небольшими ногтями.
Он первым закончил мои мучения, отстраняясь и нахально заглядывая в полуприкрытые глаза. Я снова накрыла рот ладонью, сгорая от стыда и проклиная его за бесцеремонность. «Я тоже молодец, сдалась этому озабоченному манипулятору!»
— Живая? — откровенно насмехается. Для него поцелуй ничего не значит. Он просто проверяет правдивость полученной информации. От этих мыслей кровь вскипает, а сердце больно сжимается.
— Спишь на диване! — крикнула я, резко поднимаясь с дивана, оттолкнув Юнги в сторону.
— Кристи, — позвал он, продолжая улыбаться. «Смешно ему! Бесит!» Не обращая внимания, захожу к себе в комнату, захлопнув за собой дверь.
***
Мои худшие опасения оказались правдой, как и то, что рассказал нам офицер тем вечером. Юнги научился контролировать превращение, но для этого ему нужна была моя слюна. Я злилась, но была бессильна перед его нежными поцелуями, перед глубоким гипнотическим взглядом, что обезоруживал, стоило встретиться с шоколадными глазами. Он знал, когда я уязвимее всего, знал, как нужно подойти, чтобы получить «лекарство». Я таяла от поцелуев, хотя каждый раз сопротивлялась, пусть и не изо всех сил. «Я просто не могу оттолкнуть его. Этот чертов засранец мне очень нравится», — говорю себе, смотря, как он собирается на работу. Встаю из-за стола и, приблизившись к парню, задумчиво поправляю галстук.
— Что-то случилось? Ты сегодня тихая, — с подозрением спрашивает, одергивая рукава пиджака. — Хочешь добровольно подарить мне «лекарство»? — подшучивает, ехидно приподнимая уголок губ.
— Размечтался, — затягиваю потуже петлю и, не поднимая взгляда, отхожу в сторону.
— Как скажешь, — поправив галстук, он уходит. Опять что-то больно кольнуло сердце. «Его безразличие, хуже привычной злости».
В тот момент, сидя на диване и размышляя об отношениях между нами, я ещё не знала, каким бывает Мин в ярости. Не знала, что вечер, когда он вернётся с работы, станет нашим последним совместным днём.
Глава 17 - Наш выбор.