— Да.
Чемесов вздрогнул, просыпаясь, и поднял со скрещенных на столе рук тяжелую голову. Он уже не помнил, когда в последний раз спал нормально. В дверях его кабинета стоял Миша Румянцев.
Мадам Латур удивленно разглядывала Циклопа. Он изменился разительно. Нездоровая бледность покрывала лицо, единственный глаз покраснел, как у человека, который уже давно недосыпал, сильно отросшая шевелюра растрепалась, привнося в его внешность что-то буйное. Он был худ, болен душой и несчастен.
— Нет, до суда это запрещено законом.
— Иван Димитриевич!
— Нет, постойте! Это еще не все, что я хотел сказать! Вы наверняка попытаетесь повесить на меня убийство Василия Орлова, так вот, ничего у вас не выйдет! Настоящий убийца — Михаил Румянцев, и ваша ненаглядная Саша всегда знала это и всегда врала вам, покрывая его, любезный.
Однако на следующую ночь, когда по Замоскворечью прокатилась волна облав и обысков, а злые и непривычно неразговорчивые полицейские, огрызаясь на любые расспросы, перерыли весь дом от подвала до чердака, причем явно больше интересуясь людьми, чем вещами, мадам Латур начала думать, что в ее руки залетела не простая пташка. На ту же мысль наводили и вещи, которые были одеты на молодой женщине — побитое молью облезлое пальто совершенно не вязалось с изящной сорочкой из тонкого батиста, оказавшейся под ним, и с дорогими, ручной работы ботинками…
— Пойду я. Вдруг какие-нибудь новости появились?
— Но ведь в охране уже нет необходимости? Или я неправильно поняла? — Анна кокетливо взмахнула длинными бронзовыми ресницами, и молодой человек понял, что не может воспринимать это иначе, чем знак свыше.
— Д-дом терпимости?
— Сашенька! Девочка моя! — Чемесов шикнул на старую няньку и, пинком отворив дверь спальни Александры, вошел внутрь.
Графиня, которую Иван спеленал как ребенка в большое стеганое одеяло мадам Латур, чтобы не простудить еще больше, пока они доберутся до особняка, заснула у него на руках, почувствовав себя наконец-то в тепле, уюте и полной безопасности.
* * *
— Я подрался, — Иван вдруг рассмеялся. — Теперь с меня за это наверняка стружку снимут. Ну и бог с ним! Зато душу отвел.
— Имею. Очень даже хорошо имею, потому что мне, черт побери, стоило слишком много крови, чтобы господин Лафар оказался именно там, где он есть!
Чемесов стиснул зубы так, что в челюсти хрустнуло.
— Насилие?
«Которая назвала меня вором и прогнала только потому, что я хотел… Впрочем, какая теперь разница, чего я хотел?»
— Вы не понимаете, вполне возможно, что счет идет на часы! На минуты! Мы должна поймать его! А вы наверняка и представления не имеете, где он сейчас!