— Я отказываюсь вступать с вами в подобные словесные игры!
— Но мне нечем ему заплатить! Такой известный адвокат наверняка потребует огромный гонорар.
— У вас разбита губа.
— Это чей? Орловский?
— Ну и здоров ты спать! Первый час! Я уж подумала, не помер ли ты случаем.
— Так она нашлась… Я мог бы догадаться! Только напрасно вы сияете, как начищенный чайник! Да, увез я ее без согласия, но это собственно и все. За предложение руки и сердца еще никто в тюрьму не садился!
Он говорил и видел, как рыдания начали сотрясать плечи молодой графини.
— У меня вообще хорошая память на людей, — пояснил потом «шляпник», — а с моей работой просто неизбежно будешь смотреть именно на лицо — идет выбранная клиентом модель или нет. Несомненно, это тот самый господин. «Пирожок» очень подходит к его типу лица.
— Иди. Я тебе в гостевой комнате кровать постелила. Поздно уж… Чего таскаться-то туда сюда?
— Что?
— Только заберите с собой вашего спутника.
— Наконец-то! Меня зовут Шарль Тревю. Я ваш коллега из Сюртэ — криминальной полиции Франции. Мне просто жизненно необходимо встретиться с мсье… — француз заглянул в свои записи. — Петр Доркашов?
Александра подняла на него теплые серые глаза и, чуть смущенно улыбнувшись, качнула головой.
— Ох уж эти мужчины!
Француз взмахнул рукой. Чемесов смотрел на него во все глаза.
Утро наступало трудно. Иван заворочался и попытался открыть глаз. Уже со второй попытки это получилось. В такие минуты он бывал даже рад, что око у него теперь только одно — проблем ровно в два раза меньше. Тем не менее, бледный свет пасмурного дня, приглушенный к тому же плотными шторами, показался ему таким мучительно ярким, что он застонал и зажмурился. Как же плохо!
— Ну, так одевайся, Емеля!
— Да. Пожалуйста, спрашивайте.
— Пошлите за Родионовым, — приказал Чемесов, и старушка, крестясь, выскочила в коридор.
— Спутника?
Чемесов был более чем доволен. Анна тоже не задумываясь опознала в Орлове человека, который участвовал в похищении графини. То же подтвердил и Игнатов…
— Сашенька, ваша вина лишь в том, что вы терпели слишком долго.
— Н-нет. Насколько я знаю, нет… Это долгая история. Э… Доктор, а можно установить… Правда, уже прошло почти три дня… Можно установить, было ли над ней совершено насилие?
— Я не смогу принять…
— Сильнейшая простуда, но при надлежащем уходе ее удастся вылечить достаточно быстро. Что касается вашего последнего вопроса… Я, конечно, не судмедэксперт, но ничто не указывает на то, что она подверглась насилию. Нет ни синяков, ни… гм… повреждений иного рода.
«Мальчишка!» — подумала Александра и нахмурилась — она вспомнила о Мише.