Рикид обвел взглядом окружающих, а затем начал произносить магическое заклинание. Голос его звучал глухо и вбивался в сознание присутствующих тяжелыми ударами. Глаза затуманились, словно мужчина полностью погрузился в другую реальность. Затем дрожащая рука колдуна осторожно легла на поверхность книги, отчего пламя свечей внезапно начало искрить. Присутствующие начали встревоженно оглядываться по сторонам, словно в комнате появился кто-то еще, кого никак не удавалось разглядеть. В этот миг им показалось, что черный предмет дышит.
Баркал ядовито ухмыльнулся, и Элубио подмигнул северянину, желая обратить все в невинную шутку. Он вообще любил шутить подобным образом: говорить гадость, а потом улыбаться, мол, без обид.
«Как много еще таких людей в городе? Эристель говорил, что они приходят к нему лечиться, находясь практически при смерти, потому что обратиться раньше им не позволяет отсутствие денег», — подумал Родон.
Что касается сестер Двельтонь, то на их лицах, напротив, читалось откровенное беспокойство, а Найалла, казалось, и вовсе хотела поскорее покончить со столь ужасным занятием. Арайа же больше волновалась за семью Окроэ и своего отца, нежели оттого, что ритуал может быть опасен. Хотя Родона и уверили в том, что ничего плохого произойти не может, тем не менее черный предмет оставался черным, и никто не знал, какие тайны скрывает в себе кожаная обложка.
— Оставь нас!
— Можно и иначе, — усмехнулся Рикид. — Энергетика некромантов тоже холодная и сырая. Правда, скрывать ее гораздо сложнее.
— Я тоже чувствую его энергетику в городе, — ответил Баркал. — Холодная, я бы даже сказал, сырая. Маг воды или, скорее, земли, не иначе.
Тем временем в замок Родона Двельтонь привели человека, которого и человеком-то назвать не получалось. Перед смотрителем города предстал всклокоченный седой старик, тощий настолько, что можно было без труда сосчитать все его ребра. Тело мужчины кое-как скрывали драная рубаха да широкие штаны, грязные, мешковатые, отчего старик выглядел еще более худым. Обувь на ногах мужчины и вовсе отсутствовала, словно этот человек даже понятия не имел, для чего она может быть нужна.
— И кто это может быть? — нетерпеливо перебил их Элубио. — Небо, за что я вам вообще плачу?
— Н-н-н…, - в тот же миг старик вздрогнул и отчаянно замотал головой. — Н-н-н…
Им была Акейна Окроэ.