— Отправь в дом Шаоль Окроэ солдат! Пусть обыщут каждый проклятый угол и найдут мне доказательства, что девка или ее полоумная мать практиковали черную магию! Не хватало еще, чтобы эти одержимые суки вершили правосудие в моем городе.
— А если ничего не обнаружится? — усомнился Иклив. — Я не говорил, что именно девушка практиковала черную магию. Быть может…
Инхир устроился за столом, в то время как его подчиненный продолжил стоять, ожидая, пока к нему наконец обратятся. В этом ожидании прошло около десяти минут, и в какой-то момент Даглю показалось, что начальник и вовсе забыл о его присутствии — настолько погружен был тот в свои размышления. Но вот взгляд Инхира наконец обратился к подчиненному.
Спустя несколько минут оба скрылись в новой комнате, выделенной для начальника стражи, пока прежняя не будет восстановлена. Помещение это было в разы теснее предыдущего, но сейчас подобное неудобство беспокоило Гамеля меньше всего.
Мысль о том, что подобное совершил отец девушки, отпадала хотя бы потому, что старик едва держался на ногах и все это время находился у доктора Клифаира. Его супруга, хоть и выглядела помешавшейся, тоже вряд ли сама могла проникнуть в подземелья.
Теперь же кровь Зеинда остыла и свернулась, а его тело представляло собой фарш из костей и плоти. Привыкший ко многому Инхир почувствовал приступ дурноты, глядя на то, что когда-то именовалось человеком. Зеинд Клоеф оказался зарублен топором, причем тот, кто это совершил, был явно безумен. Куски тела валялись по всему периметру камеры, кровь окрашивала пол бордово-коричневыми лужами, но самым страшным выглядело лицо убитого, чьи глаза в ужасе вылезали из орбит.
— Или пощади нас небо…
— Господин Гамель, я…, - Дагль ошарашенно посмотрел на своего начальника. — Я не могу так. Наши семьи всегда были дружны, и… Вы же знаете, какому позору подвергнете отца девушки! Он и так лишился дочери. Неужели вы готовы еще и отправить на костер его супругу? Несчастная девочка была изнасилована и наложила на себя руки, а теперь ей еще и будет отказано в погребении. Тело ее также предадут огню!
— Неужто черная магия…
— Ты мне еще спасибо скажешь, Иклив, — уже мягче произнес он. — То, что мы сейчас делаем, спасет этот несчастный городишко. Вот увидишь. Даже если у меня не будет доказательств, я точно знаю, что прав.
В нескольких камерах от той, где был заперт Гимиро Штан, содержался не кто иной, как Зеинд Клоеф, более известный в городе под кличкой Рубило Кло. Свое громкое прозвище он получил за то, что среди местных лесорубов лучше всех управлялся с топором, и объемы проделанной им работы могли поразить даже самых опытных работников. Зеинд представлял собой крепкого рослого мужчину с темной от загара кожей. Глаза его были голубыми, а в сочетании с черными волосами казались особенно светлыми. Среди женщин он пользовался популярностью, вот только сердце его не принадлежало ни одной из них.