Люди уходили вглубь и дальше, туда, где когда-то хоронили преступников, бродяг и прочих неугодных. Без почестей, без памяти. Сожгли, пепел засыпали в урны, погрузили в землю. Сверху прикрыли безымянной плитой. И забыли.
Но были и те, кто помнил всегда. В самом дальнем углу кладбища Линвард приклонил больное колено, коснулся пальцами земли.
— Это здесь, — на выдохе промолвил он и разорвал спутанную траву, разгреб почву, расчистил погребальную плиту.
Гаспер и Рид присели рядом, Азея осталась стоять над ними. Каменный квадратик в сырой коричневой почве притягивал их взоры, заставлял мысли оцепенеть. Все вокруг перестало существовать. Все растворилось и слилось в мраморную гущу, все, кроме угловатой, резкой надписи: «Здесь спят истинные воины», выцарапанной неловкой рукой на серой поверхности плиты. Внутренние нетерпение и волнение росли, как грибы после дождя, как любовь и преданность в молодых, рьяных сердцах.
Рид и Гаспер почти одновременно коснулись ладонями плиты, и без договоров или согласий с их губ сорвалось: «Здравствуй, Отец!»
Грубая надпись без огня обожгла пальцы.
И город возликовал.
Зыбок и тревожен сон воина. Даже под покровом ночи, подчинившись дреме, он остается начеку. Иначе быть беде. И потому редко, очень редко, воины видят хоть какие-то сны.
Но вот уже четыре дня к Аллеру, стоило ему только прикрыть глаза, приходил один и тот же сон.
Глубокий мрак порождал вязкие видения. Бесформенные и безликие, они вытекали гущей из неожиданных ярких вспышек, твердели, застывали, как куклы из пресного теста. А потом неожиданно оживали: превращались в пейзажи и людей. Они двигались, дышали, говорили — вели обыденную жизнь, наблюдать за которой было даже интересно. А главным героем в этом сонном мире был Аллер. Он видел, он чувствовал, он жил…
Конь был упрям и своенравен, но, понимая, как сильно торопится всадник, смирил свои капризы и мчался к Аборну. Аллер волновался — не хотел опаздывать на свадьбу своего хорошего друга. Но вышло так, что письмо от Линварда с приглашением на торжество запоздало, а потому собираться пришлось в спешке и подгонятьни в чем не повинного коня.
Но вот, как награда за тревоги, впереди показались мощные стены Аборна, Аллер выдохнул облегченно, успокаивая, пошлепал животное по крепкой шее.
— Все хорошо, Кайз, — прошептал в навостренное ухо животного, — скоро отдохнешь.
Конь недоверчиво и, как будто, насмешливо фыркнул и снова во весь опор помчался к городу.
Аллер не часто бывал в Аборне, потому долго искал бы нужный дом, если не подсказки доброжелательных жителей и описание Линварда. А когда нашел, удивился своей несообразительности. Дом, где готовится к свадьбе, распознать было не так и трудно.