- Да, вижу я, что Анаель вопрос вам сложный задал. И, да. Разрешаю вам идти со мной.
- Кончай дурака валять, - устало заметил я. – Тут Чистилище. Немые говорят, слепые видят, безногие ходят, безрукие дрочат. Это душа твоя, а не тело, ебаноид полоумный.
- Она не ответила на вопрос.
Красная пелена упала на мои глаза, и очнулся я уже дома. Рядом стояла испуганная мама, два суровых милиционера, а также орущие родители Голубя. Конечно, никто не поверил потерю памяти и вообще, моим словам никто не предал значения, пока один из стражей правопорядка не протянул мне лист бумаги, где были записаны мои показания.
- Бля. И шлема, как у Магнето нет, чтобы к тебе в голову никто не лез, - раздосадовано промолвил я. – А ты не против, что мы к Богу идем?
- А каким его чувствовал ты?
- Нет, Збышек. У вас свой путь, у меня свой, - рассмеялся ангел. – Мы уже пришли. Приветствую тебя, Паваель.
- Этот урод убил моего пса. Если ты думаешь, что я должен был его простить, мол «за дела его ему же и воздастся», то глубоко ошибаешься, при всем моем к тебе уважении. Если бы время повернулось вспять, я бы не стал его избивать, хотя я и получал моральное удовольствие, видя этого долбоеба на улице, гуляющего со своими родителями. Лучше бы рассказал все доблестным органам, чтобы этот обмудок сел далеко и глубоко. Сейчас ему гораздо легче, ибо он не помнит, что совершил. А если и помнит, то не придает этому значения. А с другой стороны, вдруг своим поступком я избавил тысячи людей от участи, которая досталась моему псу? Это не принимаешь во внимание? Из него мог вполне вырасти полный отморозок, обративший свой взор на людей, а не на животных. Ты спрашиваешь зачем?
Согласно им, я схватил валявшийся на земле кирпич и принялся дубасить им несчастного Евгения, попутно выкрикивая различные ругательства. Меня оттащили прохожие, потом кто-то вызвал скорую помощь, а с ней и милицию. Врачи и милиционеры тщетно пытались вырвать у меня из рук кожаный ошейник, в который я судорожно вцепился, отказываясь отдавать. Это было все, что осталось от моего Аргоса.
- А ты видел Бога? – покраснев, спросил я. Астра тут же фыркнула вдали, услышав мой вопрос.
- Чего? Значит, меня можно мучить воспоминаниями, а ей просто так? – удивленно спросил я. – Что за блядова несправедливость, дед? Я, конечно, раскаиваюсь, что грублю тебе, но объясни неразумному мне, как вообще возможна эта хуйня?
- А! – протяжно заголосил грешник. – Я не могу ходить! Ноги отнялись у меня.
- Нет, - взвыл мужчина, вцепляясь побелевшими пальцами в свою ношу. – Я сам! Уйди, кобыла!