— Он следит за ней, — уверенно произношу я, но видя, что друг непонимающе на меня смотрит, поясняю: — у него кто-то есть. За ней следят, пока она у бабушки, понимаешь, Рома? А что если у них какой-то уговор? Стёпу посадили, понимаешь? Он не сможет выйти на связь. Что будет через день или два по договорённости?
— Ну всё, — отец оторвался от монитора и обратился к нам, — я свободен, можем поговорить.
— И что это нам даёт? — действительно, ничего не понимал.
— Ты не должна, — выдыхает мне в рот.
Мы собираемся уходить, обуваемся, когда уже на пороге девушка робко произносит:
— Сейчас никто не звонит, да и я ничего не знаю. У меня нет никаких доказательств. А вы… знаете, что… что с ними случилось? — взволнованно спрашивает девушка.
Несколько минут я смотрю на фото и… ничего. Не могу вспомнить, где же видел такую зажигалку, а ведь это могло помочь. Что, если она универсальна и уникальна? Усмехаюсь сам себе. Вот уж вряд ли. Если бы это было так, на фотографии она бы не оказалась, потому что это — прямые доказательства. Понимаю и то, что само наличие фотографии — уже доказательство, но только против Стёпы. В то, что зажигалка его, я не верю. Не его стиль, да и курит он крайне редко.
Прочитала, прежде чем зайти в кабинет к отцу. Ну и вот что сейчас сочинять?
У Вали была и семья, и ребёнок, но, увы, она предпочитала клубы и бары и я, чёрт возьми, её прекрасно в этом понимал. Провернуть такую схему с беременностью, запланировать всё и просчитаться. Это ж надо так, а? Наверняка, она не рассчитывала на то, что я так и буду с ней холоден. Думала, что я оттаю, забуду Виту, перестану думать о ней, мечтать. Я не смог. Впрочем, не смогла и она.
— Мы подключим ментов. Валя, когда ты пойдешь передавать Степе документы, включишь диктофон и постарайся вывести его на разговор так, чтобы было понятно, что он шантажирует тебя. И сейчас разговор тоже запишем.
— Хочу поговорить о том, что произошло.
Хочу, безумно хочу, но вот эти отголоски смущения меня не отпускают.
— Входите.
— Нихуя себе, — ошарашенно выдал Леонтий, глядя на экран ноутбука, — вы чей, блядь, ноут притащили? Это же…
— Она ждёт ребёнка и… мне кажется, ей не стоит волноваться.
— Чтобы мы молчали.
— Что именно вы хотите знать? — выдавила она, наконец. — И вообще, кто вы?
— Х-х-ор-р-ош-ш-шо, — еле выдавила, не понимая, почему мне так сложно говорить.
— Вот так всегда. ТЫ забыла, а виноваты мы с салатом.
Дальше по плану у нас была поездка к Дане, который соскучился по папе и хотел увидеть тётю. Теперь я понимала, что зря сказала ему о том, что сестра Дениса. Дети такое быстро запоминают и схватывают. Теперь придётся говорить совсем другое, вот только что? Но и оставлять всё так, как было, тоже нельзя, потому что Даня вряд ли поймёт то, что сестра папы теперь его мачеха. Господи, до чего же мы докатились?