Ответа на вопрос я не нахожу, пузырек все так же висит на своём месте. Я жива. Я даже здорова и, вероятно, проживу много-много лет. А вот ребёнок внутри меня, которого я ношу уже пять месяцев, которого так хотела, он умирает. И это неотвратимо, сколько не цепляйся за пустые надежды.
— Понимаете, — говорит мне врач, имя которого я никак не могу запомнить. — Это непредсказуемая, очень редкая реакция. Ваш организм просто отторгает ребёнка. И мы ничего не можем с этим сделать.
— У меня положительный резус фактор, — в сотый раз говорю я. — И у мужа тоже.
— Я понимаю, — разводит руками врач. — Просто судьба свела вас с вероятно единственным человеком в мире, от которого вы не сможете иметь детей. Хотя, быть может, в следующую беременность вам повезет. Мы назначим ещё одно переливание крови…
Он сыплет терминами, смысла которых я не понимаю. О генах, группах крови, уровне биллирубина в крови моего ребёнка. О нагрузке, которую сейчас испытывают его органы. Я понимаю только одно — ему больно. Маленький ребёнок, который решил появиться на свет с моей помощью, прогадал. И теперь мучается. Я могу прервать его мучения одной лишь росписью вот в этой светло-серой бумажке, но мне не хватает духу. Пока он жив, я все еще могу надеяться.
Мои надежды были грубо смяты действительностью. Мы продержались ещё две недели, я и ребёнок внутри меня. А потом его сердце сдалось и перестало биться. Мне хотелось просто открыть окно шестого этажа и шагнуть на улицу. А меня никто не понимал.
— Вам только двадцать шесть лет, — похлопал меня по плечу врач. — У вас ещё будут дети.
— А давай съездим на море? — предложил Антон. — Снимем стресс.
Когда я услышала про море, я бросилась на него, и трое человек с трудом меня удерживали. То, что для него было стрессом, для меня было смертью моего ребёнка. Но время лечит. Раны на сердце рубцуются. Сейчас я даже говорила себе — может, это к лучшему? Что малыш не родился. Ведь мы с его отцом так некрасиво расстались… В глубине души я понимаю — нет, не к лучшему. Но обманывать себя так легко.
Пока я плавала в своём прошлом, небольшое расстояние до города было преодолено. Можно было бы попросить у Маринки телефон, позвонить матери, предупредить ее…но не хотелось. Свалюсь, как снег на голову, без документов и в старых резиновых сапогах.
Маринка считала иначе. Я с удивлением поняла, что она тормозит у своего подъезда.
— Примешь душ, шмотки тебе подберем, потом будем думать.
Спорить я не стала и вскоре уже нежилась под горячими струями воды. Меня ждала чистая одежда, из кухни уже пахло едой. Желудок вновь обиженно заворчал, не могла даже вспомнить, когда я ела последний раз. Я закуталась в пушистый Маринкин халат и вышла из ванной.