— К сожалению, да. Я не собираюсь организовывать свадьбу одна. У меня волонтерская деятельность, работа и Толик.
— Чувствуй себя, как дома, — мило улыбнулся я.
— Да, конечно, — встрепенулась я, оторвала взгляд от своих коленей в потертых джинсах, подняла голову.
— Тебя не устраивает то, что она сексуальнее тебя? — спросил Руслан прямо в лоб.
Я высыпала хвостатому товарищу остатки печенья из упаковки и тронулась. Позвонила Ане. Сомневаюсь, что Руслан поможет мне с проведением выкупа, следовательно, конкурсы и частушки буду подбирать вместе с его бывшей пассией. Анька была на редкость мила. Мы с ней были ровесницами, но никогда не общались в детстве. А теперь почти родственницы. Она бывшая жена моего сводного брата и сестра будущего мужа моей подруги. Ха-ха. Неисповедимы пути господни. Телефон, отброшенный на соседнее сидение, завибрировал. Номер не был сохранен — я поменяла телефон. Но помнила его наизусть. Каждую циферку. На мгновение задумалась, брать трубку или нет? Хотя кому я вру, если не возьму сейчас, то потом жалеть буду так, что впору о стенку биться головой. Я задержала дыхание. Притормозила, приткнув Волгу к обочине пустой дороги. Каких-то пять секунд — и сердце колотится как бешеное. Интересно, Антон, который слушает гудки, так же волнуется? Я схватила телефон, пока не прервалась его нетерпеливая трель, взяла трубку.
И сбросила звонок. Боже, будто марафон пробежала. Ещё немного, и я стала бы умолять его пустить меня обратно. В свою жизнь, квартиру и постель. Но мне хочется ещё сохранить хоть ту каплю гордости, что ещё сохранилась. Не втаптывать себя в грязь ещё больше. Не входят в одну реку дважды. Надо просто идти дальше. А если надо будет, то ползти. Лелея глупую гордость, которая мешает быть счастливой, зато повышает самооценку. Господи, какая же я дура.
— Мог бы спросить номер у меня, — скривилась я.
— Все в порядке? — Лена повернулась, качнув бюстом.
— Иди, — кивнул я.
Я встряхнулась — все так же стояла у дверей чужого офиса. Не хватало ещё разреветься тут. Руслан будет просто счастлив. Он получает какое-то извращенное удовольствие от моих слёз. Впрочем, когда я вспоминала о ребенке, не могла плакать. Слёзы словно исчезали. Вот из-за чего угодно, да, даже из-за сломанного каблука. А малыш, оставшийся так далеко, нет. Это моя боль, которую никто не поймёт и не разделит, да и делиться ею я не намерена. Это моя ноша, сокровенная.
— Ты такой милый, — сказала я. — Почти как твоя собака.
ОН.
Ветер свистел в ушах. Это то, что мне нравилось. То, что я полюбил с некоторых пор. Садиться на мотоцикл, забывая про шлем, и лететь вперёд что есть сил. Главное, не попасться на глаза сотрудникам ДПС. А остальное неважно. Ходить по краю — это интересно. Щекотно. Словно даёт почувствовать, насколько ты жив, если можешь погибнуть в любую секунду.