Ребёнок не ответил, задрал голову в полосатой шапочке и улыбнулся. Надеюсь, это положительный ответ. Отрадно осознавать, что хоть кому-то из мужского племени я нравлюсь. Пусть даже этому мужчинке ещё нет четырёх лет, но тем не менее…
— Долго тебе? — спросил я.
— Здравствуй, милый, — пропела я, Маринка дернула меня за рукав, удерживая.
Второй мужчина был чужим всегда. Несмотря на то, что наши родители любили друг друга. Любили горячо, трепетно, по-настоящему. Но даже у их любви не хватило сил, чтобы хоть примирить нас с существованием друг друга.
Она не успела договорить. Я бросила куртку, шагнула на кухню, увлекая за собой ребёнка и размышляя над тем, как дать ему конфету и остаться непойманной мамой. О, надо увести его в ванную, мыть руки и там сладкое и скормить! Я не обратила внимания на встревоженный мамин голос, на Толика, который тыкал пальцем, как всегда молча, в угол прихожей. Зря. А хотя что я могла бы изменить? Назад перемотать? Лет на пять?
— У вас, мадемуазель, ещё есть дела, — напомнил Коля, не оборачиваясь.
Может стоило отказаться от этого Вячеслава? В конце концов, если Маринка имеет права вето на слишком красивых баб на свадьбе. Почему бы и Серёге не возмутиться по этому поводу?
— И раз-два-три! — раздалось над ухом. — Начали!
— Ну что я могла сделать? — не выдержала наконец она. — Он твой муж!
Передо мной склонилась кудлатая голова, потом мелькнула смутно знакомая щербатая улыбка.
Она карикатурно прижала руку ко лбу и вздохнула.
Я вспомнил тот день, миллион лет назад, на даче. Жаркое солнце, соленая кожа. На спине Мышки нелепая татуировка, вызывающая нелепые желания. Моя голова на коленях девушки, как же её звали? Она говорит что-то, а я пытаюсь не смотреть на неё. На Мышку.
— Теперь вы! — воскликнул гуру танца и усадил Маринку на стул.
Заиграла музыка, мы с Русланом дернулись неловко в разные стороны и замерли. Надо позволить ему вести, иначе мы так и не станцуем ничего. Смирись Светка, смирись, и получай удовольствие.
На Руслане была футболка, и, устраивая руку на его плече, я нечаянно коснулась голой шеи. Почувствовал ли он моё прикосновение?
ОН.
От неё вправду пахло пирогами.
— Пойдём, — одернула его я. — Твоя клюшка осталась дома, не обирай мальчика.
— Только не говори, что мы на этом поедем, — возмутилась она. — Ты просто решил добить меня до конца? Окончательно и бесповоротно?
Открыл скрипнувшую дверь, вышел на улицу и выругался.
— Нам нужно поговорить, — спокойно сказал Руслан.
В результате запнулась и ударилась больной ногой, не сумев сдержать стона. То, что я все же вошла первой, было слабым утешением.