— Тест на беременность! — почти выкрикнула я и в испуге прижала пальцы к губам.
Воде было не под силу смыть свершенное, оно было фактом, который мне следовало принять.
— Да. Она…не придёт. Не смогла.
— Куда? — спросил я, стараясь держать себя в руках.
То, что было внутри меня, не казалось мне ребёнком, нет. Оно казалось мне клеймом, которое оставил во мне Руслан из ненависти, чтобы теперь-то я точно пала ниже некуда. Туда, откуда не выбраться. Представила, как отреагирует мама. Наверняка сделает вид, что приняла все как есть, попытается поддержать. А сама будет реветь ночами и бояться косых взглядов. А Марина, которой, как и мне, всего восемнадцать, будет ходить на пары, возможно, строить глазки Владу, в то время как я буду медленно разбухать, заполняясь ребёнком и ненавистью.
Он приподнялся на локтях и сделал то, чего я боялась. Посмотрел мне в глаза. Свет, который тек из коридора так тускло, словно жалея на нас своих сил, делал его тёмные глаза совсем чёрными. Внутри меня что-то натянулось до упора, так, что тронь — и оборвется. Я боялась того, что он сейчас скажет. Так, как ничего, наверное, за всю свою короткую жизнь.
Она послушно села, протянула руки к чашке. Отхлебнула, поморщилась, слишком крепко. Ничего, дорогая, потерпишь. Я молчал, она молчала, и все это было до смешного нелепым. Как двое подростков на первом свидании. Впрочем, это сравнение тоже нелепо. Мышка снова сделала один маленький глоток, в этот раз даже не поморщившись, перевела взгляд в сторону и усмехнулась. Горько так. Я проследил за её взглядом — на полке стояла бабушкина ваза. Та самая. После осторожной склейки половин на ней все равно осталась чуть заметная щербатая полоса. Проклятье. Убрать её надо было, может…до того как Мышка придёт. Внезапно Мышка отодвинула от себя кружку, так резко, что кофе выплеснулся и растекся коричневой лужицей. Я приподнял брови, ожидая слов, которые после такой выходки должны были последовать. И они не замедлили.
Вывалилась в подъезд и выдохнула с облегчением, услышав, как дверь за мной закрывается. Сбежала вниз по ступеням, забыв, что можно вызвать лифт. Толкнула невероятно тяжелую подъездную дверь, добежала до ажурного кованого заборчика, ограждающего клумбы, склонилась, содрогнулась, настигнутая резким спазмом подкатывающей рвоты, и позволила алкоголю и желчи меня покинуть.
Я бросила испачканное кровью бельё в машинку, включила компьютер. Я знала, что мне нужно. Поезд в нужном мне направлении отходил через семь часов. Родители так звали меня с собой, я отговаривалась сессией, но теперь-то она позади…и на Алтай за мной Руслан не поедет.