Спешить было уже некуда, но Кощей все же поленился идти через двери — прыгнул в окно. Да и мрак опять же ему чуть ли не лестницу выложил. Не любил Кощей светить, а точнее темнить своими способностями, но что делать.
— Я буду очень, очень плохой девочкой.
— Ты ведь злодей, Кость? — спросила Марьямь. — Убийца, черный колдун, некромант…
Сморгнул. Выругался про себя — тело среагировало мгновенно.
— Ты что творишь, убогая? — прошипел Кощей. — Мало прошлого раза было? Я же запретил.
Ну фамильяр, ну китайский. Иногда делает вид, что по-русски не понимает. Кощей привез его из Пекина лет четыреста назад и настолько к нему привык, что ощущал частью себя, практически еще одной конечностью. Вот и доощущался. Рукой не мог достать — достал крылатым змеем.
— Еще один инцидент — оттрахаю так, что на ногах стоять не сможешь.
— То же мне, мастерица. То же мне, чувства. С зельем-то любая дура мужика окрутит, а эта не сумела.
Ситуация была такая абсурдная, что Кощей расхохотался в голос.
— Или предпочитаешь порку, а?
Галла надулась, буркнула словно про себя:
— Если любовь свята, то почему она причиняет боль?
— Константин Адамович, что у вас с Александрой? — не пошел к черту Игнат. — Она моя племянница, я за нее отвечаю.
— Того, — ответила Марьямь. — Пока Сашка не разберется со своими чувствами, Кощея не трогать. Нам с Мастерицей ссориться не с руки. А еще раз вякнешь супротив меня — корягой обращу. Полежишь пару недель на дне, подумаешь о жизни.
Отпустил, посмотрел на хватающую губами воздух девушку, прошептал на ухо:
— Руками чужое не лапай, — отрезала Марьямь. — Сашкин это мужик, оставьте.
Вспомнил, конечно. Цепочка сразу выстроилась презабавная. Черномор — Виктория — Александра.
Врал, конечно. В казематах давно мука и макароны лежат.
— Я Кощей, — медленно, с расстановкой произнес мужчина. — Я здесь хозяин. Как я сказал, так и будет. Не забывайся, девочка.
Кощей историю Марьям знал, уважал ее. Да и по факту она была сильнейшей в России.
— Ты забыла, с кем разговариваешь, пигалица? — грохнул Кощей, ткнув пальцем в нее. Мрак, только-только начавший рассеиваться, снова сгустился и лентой обвил Сашкину шею.
Русалок как ветром сдуло.
Кощею ли не знать? И он любил. И он глупил.
— Есть такое, — тихо сказал Кощей, потерев воспаленные глаза. — Я брата своего убил. Он был лучше меня, чище, добрее… Я позавидовал что ли… сам не знаю. Помутнение какое-то нашло… Все, Марьямь. Исповедь окончена. Пойду я пожру чего-нибудь. Устал.
Небольшое заклинание, немного силы — и три русалки и одна коряга висят над водою в ряд, трепыхаются как рыбы.