Какой именно благородной аэре дорога потребовалась, осталось неизвестным. Вопль заглушил плеск воды и натужный скрип дерева. Зато до Кайран дошло, что вопли-то свои, родные, аранские. И такое облегчение накатило, аж затошнило от слабости: добрались-таки!
В дверь постучали - стражники таки добрались до спальни хозяйки.
- Потерпи, скоро пройдёт. В обед доктор приедет, лекарство привезёт. Тогда поспишь спокойно.
Во всём, даже в незапланированных купаниях, есть свои плюсы. Саднящее от воды горло - это, несомненно, противно. Ноющие перегруженные мышцы - неприятно. Волглый, только чуть подсушенный на костре наряд - гадостно. Но разве не стоят эти мучения закончившегося пикника? Правда, аэры, наверное, и без приключений бы вскоре закруглились, потому что солнце садиться начало. Но так - оно надёжнее.
Кайран прикрыла глаза, глядя на кружку сквозь ресницы - отражение совсем размылось, стало едва различимым. Зато послышался шёпот воды. Тихий-тихий - в вино её налили совсем мало. Только отголосок эмоций того, кто пил. Никаких образов, никаких картинок. Но чтобы занервничать и этого хватило.
- А ведь я из-за тебя королём... не стал. Знаешь? Два раза... - вот это что-то новенькое. Хотя какая разница, что в лихорадке привидится? - Лан, ты здесь?
- Понимаете, мы в равных условиях. Обоих королева приблизила к себе. И милостей от неё получаем одинаково. Немилостей, впрочем, тоже. Только вот мне такая жизнь претит. А Грех ей искренне наслаждается.
- Вы младший брат некоронованного короля? Шлю... - поняв, что она едва не брякнула, Лан себе рот ладонью зажала.
- Спасибо за науку!
***
- Мик, а королева вам тоже прозвище дала?
Блондин коротко поклонился прощаясь. И пошёл на выход, совсем невежливо расталкивая придворных. Лан смотрела в удаляющуюся спину элва и не знала, что в данном случае уместнее: засмеяться или заплакать.
А нет, была ещё одна: кожа у него мягкая и гладкая - как шёлк, только ещё приятнее, потому что тёплая.
Лан с силой растёрла лицо ладонями и села на верхнюю ступеньку, тупо таращась в дыру. Усталость навалилась на плечи каменной глыбой.
Впрочем, общая беседа и без него осмысленностью не страдала. После того как брюнет принёс витиеватые, пышные и начисто лишённые искренности извинения, все присутствующие расположились на пледах. Уделяя еде и сладковатому, почти не разбавленному вину внимания больше, чем разговорам. Благо продуктами аэры запаслись, как будто пикник рассчитан на неделю. Да и вина не жалели, несмотря на то, что солнце ещё даже к зениту не подобралось. Видимо, придворным время суток пить не мешало.