— Елена, — произнесла она, присев на стул и гордо вскинув подбородок. Боярыня, не иначе. — Я должна тебе кое-что рассказать. Нашу с тобой историю.
— Про них. Но лучше мне рассказать самой, думаю, после этого ты многое вспомнишь.
— Елена, пообещай, что ты меня не бросишь, — всхлипнуло чудовище и ухватилось своими лапами за мою белую куртку. Бывшую белую, потому что после этого знакомства одна дорога ей, в стиральную машину.
— Мой Правитель, донесение с границы, — озабоченный Морис вошел в рабочий кабинет Киринна и тот отметил на лице советника резко очерченную складку между бровями, сжатые губы. Такое означало неприятности, отчего-то зачастившие в последнее время.
— Личность установлена?
— Подожди, — медленно, но всё же я уцепилась за слово о Красном Драконе, — он, Леон, действительно дракон, а не прозвище такое? Но что ему надо от нас, людей? И ведь мне тогда было всего три года, по сути, ребенок! Какая свадьба?
— А если это действительно чужаки, возможно действующие своими руками или с помощью местных бандитов. — Продолжал свои измышления Киринн, ходивший теперь из угла в угол по кабинету. — То где всплывет наше сырьё? И не связано ли это событие с теми шпионом, что некоторое время назад был найден с перерезанным горлом? Или тем, что несколько лет назад был схвачен на нашей территории, но так не ко времени убит?
— Согласен. Но обычным грабителям это не под силу. Возможно, что они даже не из нашей страны, — предположил Жемчужный.
— Некуда деть такую большую партию товара? — Советник понял мысль с лёта. — Возможно, а если кто-то из наших, но жемчуг пойдёт по левой.
— Мама, собирайте вещи, что там нам может пригодиться, — засуетилась я, а по щекам побежали слезинки. Но отчего-то жалостливый взгляд той, что все это время я называла матерью, заставил остановиться сердце, — вы все со мной?
— Ох, Елена, ты ж моя спасительница! — Тощее облезлое тело благодарно прижалось ко мне, и мы отправились ко мне. Не знаю, как повернется моё знакомство с этим болтуном, но бросать в такую погоду на улице насильно постриженного кота показалось недостойным.
— Ну-ну, значит, теперь он по вечерам занимается с тобой? — Ник приподнял правую бровь и ухмыльнулся, отчего улыбка стала похожа на оскал, — тогда утром пораньше приходи, до обеда успеем. Я ведь теперь не учусь, бросил это бесперспективное дело, так что пофантазируем.
— Никуда не поеду! — Меня накрыла паника, и я ткнула пальцем в оказавшегося вероломным засланцем Селезнева. — Раз такой умный, отправляйся в гордом одиночестве. Ты, ты всегда знак кто я и молчал!