– Нет, – тихо ответила она, но по правде ее смутила такая подготовленность и наличие подобной атрибутики. Кристина предполагала, что все снова будет спонтанно и непринужденно. Поэтому теперь она медлила, будучи сбита с толку подобным развитием событий.
– О чем ты говоришь?
– Я не поверю тебе. Я тоже был тогда в спальне, если ты не заметила. Твой главный зритель. И я видел твое лицо. Тебе понравилось, – он взял ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза, – ощущать, что я в твоей полной власти. Тебе всегда это нравилось.
– Ни за что, – он на секунду отвлекся от ее шеи и посмотрел на нее в упор. – Не хочу лишать себя этого напоминания, – он снова перешел на шепот, склонившись к ее уху. – И я намерен повторить. Сейчас.
– Если бы также легко решались все проблемы… Зажег свечку и пуф! Нет ни снов, ни недопонимания, ни арендной платы за квартиру, например.
– Он нем, как рыба. Идеал, если задуматься. До конца хранит верность своим принципам и тем, к кому привязан, – с усмешкой отметила она.
– Я не боюсь, слышишь?!
– Пока. Я позвоню.
– Ну, и что ты плачешь, моя радость? Ведь игра удалась.
– Ему осталось выделить свободный от работы день и забрать кое-какие вещи из своей спальни в квартире Германа.
Дни слились в монотонное ожидание скандала или, как минимум, неприятной беседы. Кристина ходила, вся как на иголках. Однако время шло, а ничего не происходило. Алекса она больше не видела, а с Германом все было по-прежнему. Установленная ею раньше дистанция сохранялась: ежедневные звонки и цветы, но никаких встреч, навязанных ей помимо ее желания. Герман ни словом, ни делом не обнаруживал, что ему что-то известно о произошедшем разговоре, и девушка мало-помалу отпустила ситуацию.
Он открыл перед ней дверь. Шторы задернуты. На его огромной кровати лежит скрученная в кольцо толстая черная веревка. На прикроватной тумбочке девушка заметила плеть. Кристина на мгновение остановилась в дверях.
Герман тихо засмеялся и ответил:
Он едва слышно усмехнулся ее шпильке.
– А я все ждал, когда же ты это скажешь, – Герман вздохнул. – Думал, конечно, но врач сказал, от такой коррекции они станут чувствительными, будут болеть и, возможно, я совсем их потеряю. Хочешь, чтобы я страдал и мучился?
Он обнял ее и хотел поцеловать в плечо, но девушка отстранилась.
– Не вздумай извиняться! Ведь я сам этого хотел. И я сам тебя спровоцировал. К тому же раны быстро заживут. Это смешная цена за подобное развлечение.
– Не надо этих пустых угроз, ты не умеешь бить. И никогда не научишься.
– Я сказал, хватит.
– Их не много. Можно, например, взять гитару и бутылку хорошего виски, закрыться в спальне и просидеть так до поздней ночи или даже до утра.