— ВЫ ПОДЛЫЙ ЧЕЛОВЕК! — закричала она. — РЕШИЛИ…
— Я говорил не о питье. Тут есть река, в которой можно поплавать.
Дни становились все жарче, а дорога невыносимая. Алекса начала терять сознание. Такой перепад сильно ударил по здоровью молодой герцогини. Жениху приходилось останавливаться все чаще и чаще, но трактиры стали попадаться реже и реже. Однажды они остановились на поляне, где Алекса просто легла на траву и уснула. Девушка проспала почти целый день, а вечером они поехали дальше.
Кошмар продолжился.
— Я убивал за своего короля, — неожиданно сказал он, прерывая долгое молчание.
— Если любовь твоей жизни, занимается любовью в день вашей свадьбы, с другим мужчиной, такое возможно.
— Бейте, если угодно, но этот человек обменял вас на мешок золота и титул. Кто так поступит с ребенком?
Алекса удивилась, заметив его белые зубы. Неужели Жасмин была права, когда сказала, что любовь может растопить замерзшую кровь этого человека? Герцог улыбнулся, и улыбка была искренняя.
— Я никогда не сражалась и никого не убивала, но все моё тело покрыто рубцами, а вы, великий воин и убийца, не получили ни одного следа своих подвигов.
— Вы правы, — согласился он, промолчав. — Ваша жизнь для меня нечего не стоит, но не потому, что я хочу вашей смерти, а из-за того, что вы сами не хотите больше жить. Таких слабых людей я призираю всем сердцем.
Глядя на однообразные деревья, герцогиня поймала себя на мысли, что уже заскучала по дому. В голову закрались хорошие воспоминания, которые отогрели и помогли набраться сил. Она вспоминала пикники, которые устраивал отец. Последние пять дней дома подарили настоящую семью, но пришло время прощаться и это отяготило все мысли. Алекса вспомнила Костина, которому пообещала встретиться, но не смогла это сделать, потому что захотела провести остаток дней с семьей. Их дружба, наверное, закончилась после такой выходки. Сердце сжалось от боли расставания. Алекса хотела остаться, поиграть с маленьким братиком и сестренкой, но жизнь распорядилась иначе. Вот уже шестнадцать дней ей приходилось ехать в обществе человека, который был к ней безразличен. Чтобы отплатить ему той же монетой, графиня просто перестала на него смотреть.
— Не стоит! — осеклась Алекса. — Я не хочу тратить…
— Я таких людей не знаю…
— Нам пора ехать, — спокойно сказал герцог.
— У меня очень безумное детство, — вздохнула герцогиня, принимаясь за волосы. Сорочка немного намокла, стоило просушить волосы сильнее, но тогда бы жених её увидел. Так он смотрел только на вырез на спине и воображал остальные рубцы. — Странно, вам не кажется? — улыбнулась она.