– Нет, – жестко выдал он, а затем добавил, прерывая мой жалобный и разочарованный стон. – Я не буду спать с тобой, когда ты даже не можешь сосредоточить на мне свой взгляд.
На самом деле было у меня какое-то смутное предчувствие, что лучше бы мне немедленно ее набрать. Ведь она привыкла, что каждый день видит меня дома, имеет возможность проконтролировать, что я ем, во что одеваюсь, когда ложусь спать, какие передачи по телевизору смотрю. И тут дочь вдруг пропадает не только из поля ее зрения, но и вообще со всех возможных каналов связи на несколько дней. Ой, чувствую, мне не поздоровится.
– Ничего не хочу слышать! – оборвала меня родственница. – Чтобы немедленно была в «Зорьке»!
После чего аккуратно вернул меня на пассажирское сидение, предварительно натянув майку, и приказал спать. Как бы это ни было обидно, но заснула я практически сразу.
– Нет! – перебив парня, я посмотрела на молодого автослесаря, меняющего колеса, и продолжила, понизив голос: – Мне просто заплатили за танец.
– Я…
– Ауч! – вскрикнула я, едва дотронувшись до талии. Стоило задрать майку, как моему взгляду во всей красе предстали два шикарных синяка. Да, знатно вчера кое-кто приложился к моим шестидесяти между двух девяносто – Ничего себе.
– Откуда? – только и спросил Роман и тут же, очевидно вспомнив мой танец и восторг, вызванный им у местной непритязательной публики, сморщил нос. – Или тому мужику все же удалось тебе что-то засунуть в тру…
Вскипев от злости, я с кривой улыбкой достала из кармана почти десять тысяч.
Инна
Вы когда-нибудь целовались с парнем, которого всегда считали воплощением зла, причем зла, направленного исключительно в вашу сторону?
– Да! – резко перебила его я, толкнув в бок. – Да, мы пара! Безумная любовь и все такое! Хотели побыть наедине. Ну, вы же знаете эту молодежь, – и глуповато хихикнула.
– Не важно, – задумчиво протянула мама и сложила руки на груди. Ее цепкий взгляд оценивающе прошелся по шикарной желтой машине Романа, затем по его бабушке, задержавшись на массивных украшениях – явно не бижутерии, после чего переместился на крупные часы на руке дедушки, наверняка стоящие целое состояние.
Вот и первая в жизни ложь.
– Сделай погромче, пожалуйста, – еле слышно прошептала себе под нос, услышав одну из любимых композиций.
– Леди сама в состоянии представиться, внучек! – жестко сказала ему Жанна и перевела смягчившийся взгляд на меня. – Кто ты, детка?
– А это и есть моя дочь, – мать, наконец, заметила меня и, словно не веря своим глазам, сделала два шага вперед, присматриваясь.