– Больно ты у меня жалостливый, внучек.
– Я ничего не смогу доказать, если ты уйдешь. Понимаешь? Я клянусь тебе, что никогда не изменял тебе. И не буду. Потому что я люблю тебя! Слышишь? И сегодня ты либо поверишь мне, дав шанс доказать правду, либо уйдешь навсегда. Но… я прошу тебя, не делай этого, не уходи сейчас.
А раз так, значит, я ее больше не отпущу!
Поскорее бы уже разобраться со всей этой кутерьмой и заблокировать ее к чертям. Еще Инка увидит случайно, греха не оберешься. Ревнивая она у меня, Инка моя.
– Тут такое дело, бабуленька…
– Ба, держись! Все намного круче, – поддерживая тон, ответил я. – Звоню только тебе, как единственному члену нашей семьи с крепкими нервами.
– Ла-а-адно, – усмехнулся я, принимая правила игры. – Как насчет самого могущественного члена нашей семьи, ослушаться которого не могут не только домочадцы, но и краевая администрация, не говоря уж о всякой там путающейся под ногами городской шпане.
– У меня с ней ничего не было! – крикнул я вслед уходящей Инне, а сам не мог удержать улыбку до ушей. Эта глупышка даже не подозревала, что у нее осталось всего несколько часов, после чего…
– Не вопрос, – согласился я и в два шага одолел расстояние до машины, припаркованной возле самого ее подъезда. – Ну, на вокзал так на вокзал. Отчего бы и не сделать имениннице приятное!
– Алло, Романчик! – язвительно проворковала бабушка. – Ты что-то зачастил сегодня. Что на этот раз? Очередное исключение из школы?
Я не мог видеть ее лицо, так как был сосредоточен на дороге, но печаль, тоска и боль в ее голосе можно было практически пощупать руками.
– Это было не шоу, – откашлявшись, сказал я, поглядывая на часы. – Я хочу, чтобы мы сегодня поженились и чтобы ты жила со мной и моей семьей.
– А бабку свою старую при этом вообще не жалеешь! Ты представляешь, что со мной сделают твои родители, когда узнают, что это я приложила свою руку к такому кардинальному решению проблемы? Или там действительно проблема? Господи! Ромка! Она что, беременна? – завопила Жанна Аркадьевна. – Черт! Я еще не готова стать прабабушкой!
Фу-у-ух, до чего противный писклявый голос, бр-р-р.
– Почему, Ром? Раз уж я все равно уезжаю. Я просто хочу понять тебя. Ну, чтобы в будущем больше не попасть впросак. Потому что я столько времени думала об этом, что у меня в голове внутри все болит от этих мыслей. Объясни мне, может, это такая у вас логика мужская? Я даже не беру нашу с тобой длинную предысторию тут, в Дарнице. Давай я проанализирую вкратце нашу с тобой летнюю эпопею. Сначала ты меня унижаешь перед всем лагерем в столовой, потом начинаешь приставать на пляже, потом снова устраиваешь подставу с этим чертовым светящимся платьем, потом при толпе свидетелей, облив себя зеленкой, просишь прощения и умоляешь меня быть твоей девушкой, потом успешно влюбляешь меня в себя, а затем так же успешно трахаешься с Юлей, хотя в тот вечер я была готова дойти с тобой до самого конца и сказала тебе об этом! Но ты отказал! В чем логика, Ром?