Сложно передать словами, что я почувствовал, когда осознал, как я ошибся, или, вернее будет сказать, как меня намеренно и очень грамотно ввели в заблуждение. И если я все помню правильно, а память у меня превосходная, то, пожалуй, есть один человек, задолжавший мне ответы на мно-о-огие вопросы.
– Послушай меня! – закричал я ей, всем весом прижимая крышку багажника, чтобы не дать ей возможности достать вещи и удрать от меня. В очередной раз. Сейчас, имея возможность заглянуть ей в глаза, я увидел, как сильно Инну колбасит: слезы катились градом, руки дрожали, а зубы колотились друг о друга как от сильного озноба.
Глядя в покрасневшие от рыданий и размазанной косметики глаза девушки, я думал лишь об одном: она мне не врет. В таком состоянии, близком к аффекту, человек скорее скажет правду сгоряча, чем сможет выдать более-менее правдоподобную ложь.
– Ба!
И тут я понял: даже если она и хочет быть со мной, она мне не верит. И вероятность того, что она уедет сейчас и никогда не вернется, равняется девяноста девяти процентам. Эта мысль подкосила меня, заставив рухнуть на колени перед ней и сбивчиво пробормотать:
По дороге я купил предметы первой необходимости, без которых осуществление моего блицкрига могло существенно затормозиться. И напоследок надо было подготовить кое-что к завтрашнему дню. Я открыл свой Вотсап и начал шерстить в поисках неназванных контактов. Ага, вот она. Я даже не сохранял этот номер, ибо раньше он был мне без надобности. Но точно знаю, что это именно она, потому что больше никто не присылал мне таких откровенных фоток в нижнем белье, только Юля.
– Я тоже тебя люблю, ба! – ответил я и повесил трубку.
– Потому что ее выгнали из дома, ба! И, по большому счету, причина снова во мне, как и летом, в лагере.
– Ну ты и привередливая у меня… Что, простоваты?
И тогда я решился задать свой самый главный на сегодня – а может, и на всю мою жизнь – вопрос:
Ноги сами понесли к машине. Надо было успеть сделать слишком много всего до того, как Инна успеет найти очередные проблемы на свою хорошенькую задницу.
Девушка, не ожидавшая от меня такой резкой смены настроения, совсем растерялась, но успела шлепнуть меня с размаху по спине, когда я садился за руль, а затем ускорила шаг и без единого более слова уселась на переднее сидение, надушись как мышь на крупу. Я уж было понадеялся на благословенное молчание, но Инна, отвернувшись в окно и дождавшись, когда мы выедем со двора, спросила:
– Вот это меня и напрягает. Что ни ты не помнишь, как уснула рядом с Юрой, ни я не могу припомнить ничего, кроме того, что пришел к себе в комнату и лег спать. А утром проснулся совершенно один, и все в комнате лежало на своих местах, – задумчиво сказал я, а затем продолжил более бодро: – Знаешь, я практически уверен, что это провернула Юля, и я тебе это докажу. Но не сегодня. Через час у нас свадьба. А вот завтра, когда приедет Юля, мы…