В этой ситуации радовало лишь то, что они не прикончили Чёрного Лиса прямо на месте. Ясно, что тем, кто стоял за всем этим, нужен был вовсе не он, а его ученик. Или ещё точнее — девушка, которую тот похитил у них из-под самого носа. Старик в этой ситуации был полезен лишь как заложник и предмет для торга. Невесёлый такой расклад… Тюльпан, наконец, оторвал свой взгляд от земли, выпрямился во весь рост и какое-то время просто собирался с мыслями. На главные вопросы у него, по-прежнему не было даже намёка на ответ. Почему по окончании операции учитель не дождался его в Аридиане, а сразу направился в своё убежище? Почему он так спешил? Что, вообще, двигало им? Как их враги могли так быстро вычислить это место? Неужели, всё это время они просто следили за старым призраком и ждали, пока он приведёт их в своё логово? Зачем им это? Почему они не попытались схватить его где-нибудь в лесу или на городской окраине? Как Чёрный Лис, который умел лучше любого другого, замечать за собой «хвосты» и незаметно уходить от любой слежки, умудрился привести убийц прямо к своему дому? Что здесь, вообще, произошло? Кто этот враг, который играет с ними в такую хитрую и запутанную игру?
Снова вернувшись в хижину, Тюльпан сразу подошёл к подоконнику. Потянув вверх прочную дубовую доску и просунул руку в щель, он достал оттуда тонкую пачку разноцветных бумажных купюр. Здесь было около тысячи сестерциев. Основные свои сбережения Чёрный Лис хранил в каком-то крупном римском банке, а это был лишь небольшой тайник на чёрный день. Впрочем, и этого ему вполне должно было хватить на первое время. В детстве, имея такую сумму, он мог в сытости прожить больше года. Спрятав деньги и, напоследок, с горечью посмотрев по сторонам, юноша обернулся к выходу и поскорей пошагал прочь с этого места. Лелу он нашёл уже всего через несколько минут. Девушка тихонько сидела под старым, большим деревом и дрожала от холода и страха.
— Нам нужно поскорей уходить отсюда.
— Что там произошло?
— Люди, что преследовали нас, уже побывали здесь и забрали учителя.
— Мне очень жаль…
Тюльпан промолчал. Лела сразу поняла, что ему теперь уже не до разговоров. Пока они шли, он больше не проронил ни слова. Просто думал о чём-то своём. Внешне он оставался спокойным, но в глазах его было столько боли и тревоги, что девушке, глядя на него, иногда становилось просто жутко. Вновь заговорить она решилась лишь, когда совсем стемнело, и они решили остановиться на ночлег разжечь костёр:
— Похоже, твой учитель был тебе очень дорог?
Вместо ответа, Тюльпан, несколько минут лишь молча ломал сухие ветки и с грустью смотрел куда-то вдаль.