Милан. Северная Италия. Владения дома Кардини. Несколько дней спустя.
Большой индустриальный город, застроенный одинаковыми шести и семиэтажными зданиями. Сотни заводских труб, тянувшихся вверх и извергающих в воздух тонны едкого, чёрного дыма. Прямые, широкие улицы, с бесконечным потоком паромобилей и паробусов. Непрерывный городской шум, рёв двигателей и свист клаксонов. Плотный людской поток на тротуарах. Десятки огромных грузовых дирижаблей, медленно летящих над головой и, время от времени, закрывающих собой солнце. Город был чем-то похож на один сплошной гигантский паровой двигатель, яростно ревущий, стучащий клапанами и шестернями и пожирающий ежедневно составы каменного угля. Местные ткацкие фабрики и заводы работали здесь круглые сутки, после чего товары, произведённые здесь, грузились в огромные и длинные товарные поезда и развозились по всей Европе и Ближнему Востоку. Милан был богатым и современным промышленным полисом. Почти таким же, как Гамбург, Лондон или Санкт Петербург. Иностранцы ещё часто любили повторять, что это единственный европейский город во всей Римской Империи. Они говорили правду. Никаких разбитых крестьянских телег на дорогах. Никаких назойливых попрошаек, напёрсточников или уличных музыкантов. Никаких дешёвых проституток за пределами борделей. Никаких скоплений уличных банд или торговцев опиумом, при свете дня во всё горло расхваливающих свой товар. Городская стража, в отличие от Рима, здесь явно занималась своим делом, вместо того, чтобы беспробудно пьянствовать в кабаках и открыто вымогать жалкие гроши у рыночных торговцев или мелких лавочников.
Своим нынешним порядком и благополучием Милан был обязан только одному человеку. Тому, кто находился в этом городе выше всех, как в переносном, так и в самом прямом смысле. Тот, чьё жилище и рабочий кабинет были расположены на самом верхнем этаже высокой башни-шпиля, построенной в центре делового района. Снизу прохожим ещё часто казалось, что крыша здания упирается в сами облака. Выше всех жилых зданий, выше заводских труб и даже выше, летящих по небу, дирижаблей. Во всём этом, так отчётливо, чувствовалось что-то загадочное и чарующее. Человек, живущий там наверху, был явно не такой как все они. Только он один мог позволить себе столь дорогие и необычные апартаменты. Ему просто нравилось иногда стоять у окна и смотреть сверху на свои владения. Люди казались отсюда такими маленькими и никчемными. Он был здесь хозяином всего и вся. Это был его собственный город. Город самого могущественного и влиятельного человека во всей Римской Империи.