Мия наклонилась и крикнула на ухо Нико:
— Приготовься к сумасшедшей ночи панка, новой волны, готического и рок-рая.
Нико огляделся и собственнически обнял ее за плечи.
— Это то место, куда ты любишь ходить?
— Просто обожаю, — прокричала она сквозь грохот шумной толпы. — Он грубый, неподдельный и грешный. Это настоящий Вегас, который туристы не видят, полярная противоположность блеску и гламуру.
Она потянула его к меню напитков, нацарапанному черным маркером на порванной бумажной стене.
— Панк-рок и грязь, — Нико поднял ногу в сапоге. Мия настояла на том, чтобы он надел джинсы, футболку и кожаную куртку с крутыми байкерскими ботинками, но даже одетый он выглядел слишком опрятно для «Ред 27», и она подавила желание протянуть руку и взъерошить ему волосы.
— Мои ноги прилипли к полу, и здесь такие стены, как будто над ними поработал тигр.
Она рассмеялась, но не из-за его слов, а потому, что он явно впитывал все это, начиная от психоделических граффити на стенах, до лифчиков всех форм и цветов, свисающих с колонн, от липких мобильных телефонов на потолке, до приклеенных к полу монет. Воздух был густым от дыма, света едва хватало, чтобы видеть, и с каждым вдохом она вдыхала запахи хмеля, сухого льда и безошибочно узнаваемого торфяного запаха марихуаны.
— Пойдем в бар, — она потащила его через толпу, мимо изношенной, приподнятой сцены, где беззубый длинноволосый бандит прокладывал себе путь под Jesus of Suburbia (прим.пер. — песня Green Day). Она обогнула бильярдный стол, втиснутый в дальний угол, и остановилась у обклеенного наклейками бара, где бармен, Кинг, пожилой хипстер в вязаной шляпе, с длинной бородой, выкрашенной в зеленый цвет, наклонился и поцеловал ее.
— С возвращением, мой друг.
Бам. Нико схватил его за горло и перепрыгнул через барную стойку, прежде чем Мия успела его представить.
— Отпусти его, — она потянула Нико за запястье, убирая его руку с горла Кинга.
— Извини, — она потянулась через стойку, чтобы поправить Кингу воротник. — Он редко выходит на улицу.
— Да нет проблем, — Кинг поднял руки в универсальном знаке капитуляции. — Это по-дружески, приятель. У нас до пяти утра есть правило «руки прочь». Клубы закрываются и приходят стриптизерши, чтобы повеселиться.
— Ты, — Мия повернулась и ткнула Нико в грудь. — Убери это примерно на тысячу зарубок. Я знаю этих людей, и они знают меня. Здесь со мной ничего не случится.
Нико хмыкнул, но не выглядел убежденным. Мия заказала пару двухдолларовых напитков и нашла маленький столик в глубине зала, который не был заставлен пустыми стаканами.