— Пока Папа в больнице, я фактически босс, и я хочу, чтобы вся семья была на похоронах Дона Фальцоне, чтобы показать нашу поддержку. Мы не враги Фальцоне, что не скажешь о Тоскани, — продолжил он. — И в это нестабильное время мы должны держать поблизости наших союзников.
Мия редко участвовала в мероприятиях, связанных с мафией, и то потому, что ее заставляли. Она думала, что в тот день, когда съехала из семейного дома, был днем, когда она покончила с мафией, и теперь, когда ее отец находился в больнице, некому было заставить ее пойти на похороны.
— Это не безопасно, — запротестовала она. — Там будут Тоскани.
И в частности, опасно красивый Нико Тоскани, который заставлял ее чувствовать то, что она не должна была ощущать себя его врагом, несмотря на то, что он похитил и связал ее, пусть и на очень недолгое время.
— Что если сказали всем, что это я ответственна за ту резню?
— Никто не посмеет нажать на курок на святой земле. И полиция нашла орудие убийства в больше чем полутора километрах от места происшествия. Я уверен, что все семьи знают, что это не ты в ответе за случившееся. И даже без этого, они бы все равно не поверили. Ты — женщина. И уже прошло три дня с происшествия… достаточно долго для какого-либо сообщения, — тон его голоса стал почти умоляющим. — Пожалуйста, Мия. Ты нужна мне. Это покажет мою силу, чтобы вся семья последовала за мной. Я прошу тебя, хотя знаю, что Папа заставил бы.
Она не могла отказать брату. Хотя, он никогда не был на ее стороне, как должен был бы быть старший брат, он все еще был ее семьей, и он спас Кэт от Тони.
— Я пойду ради тебя, не ради него. Ты знаешь, что я чувствую по отношении к Папе.
— Может он и жесток по отношении к нам, но он заботится о семье, — губы Данте крепко сжались.
— Жесток с нами? — она посмотрела на него в ужасе. — Он бьет меня. Он избивал Дэнни прямо передо мной. Он обманом заставил тебя пристрелить Дона Тоскани, сказав, что тот вытащил пистолет. И ему все сошло с рук.
— Он спас меня, — сорвался Данте. — Он позволил всем думать, что это он нажал на курок. Я был ненадежным. Это был автоматический смертный приговор — убить босса без одобрения из Нью-Йорка, несмотря ни на какие обстоятельства.
Мия опустила одну руку. Они оправдывались этим на протяжении многих лет, но, чтобы она ни говорила, Данте отказывался принять правду.
— Ему пришлось спасти тебя, потому что он был тем, кто велел тебе сделать это. Если бы он не взял вину на себя, у него бы не стало сына и наследника. Я не понимаю, как ты можешь оправдывать его действия, и как тебе вообще в голову приходят мысли, что он заботится о ком-то еще, кроме себя.