— Какая благочестивая семья! — Восхитилась Маша. — Все так покорны воле четырёхсотлетнего завещания! Неужели не было в вашей семье ни одного отщепенца? То есть я хотела сказать, неужели не было никого, кто бы поставил свои желания выше завещания?!
Марат какое-то время молчал, а потом ответил.
— Конечно, были, но о них не говорят в нашей семье и они не отмечены на нашем генеалогическом древе. Никто не поддерживает с ними связь. О них, даже не говорят.
— А мне кажется, что ты исключаешь это правило из своей жизни. — Сказала Маша и внимательно посмотрела в глаза жениху. — Может я, и ошибаюсь, но кое с кем ты всё-таки поддерживаешь отношения. Не правда ли?
Марат постарался улыбнуться и чуть развёл руки в стороны.
— Не понимаю, о чём ты говоришь?
— Я говорю о мужчине, чуть старше тебя, красивого русоволосого в очках в роговой оправе. — Маша увидела, как замер взгляд жениха, но решила продолжить. — У него красивый и дорогой брючный костюм, он тщательно следит за своими волосами и у него такие же скулы, как у тебя. Я, когда в первый раз увидела его, сразу же подумала о тебе. И теперь понимаю, почему. Он твой родственник.
— Ты говоришь о Джоне?
— Мне его представили, как господина Диллона. И он предложил мне работу несколько дней назад. Надо сказать, что он произвёл на меня впечатление.
— Ты очень внимательная девушка. Но ведь ты, же дочь хорошего детектива.
— К тому же я сообразительна, хитра, настойчива и любознательна. Короче, я тот ещё «крепкий орешек». — Сказала девушка и усмехнулась.
«Влюбилась в человека, которому жить осталось несколько месяцев. — Мысленно, не говоря вслух, продолжила свою фразу Маша. — И которая должна оборвать ниточку бессмысленных трагедий в этой семье. Но, вот удастся ли мне это»?
— Так, что ты можешь сказать мне о Джоне Диллоне? Кем он работает в вашей фирме?
— Он руководитель отдела зарубежных поставок, но, видно, ненадолго.
— Почему?
Марат не сразу ответил на вопрос Маши.
— Маша, пообещай мне, что никому в семье не расскажешь о Джоне. Дело в том, что он мой двоюродный брат, но эта ветвь семейного древа давно отпилена и отброшена от него.
— Почему?
— Джон — сын родного брата моего отца, Ричарда. По иронии судьбы, именно дядя Ричард первым восстал против завещания своего предка Ричарда Перро. Он объявил о том, что собирается опротестовать это завещание на общем собрании семьи.
— И что? — С нетерпением спросила Маша, когда Марат замолчал на долгое время.
— И тут же был лишён всего и изгнан из семьи не только фактически, но и юридически. Теперь не существует ни одного юридического документа, удостоверяющего его личность, как члена семьи Перро. Это было более тридцати лет назад на свадьбе его старшего брата, которого он очень любил и который…