— Давай съедем просто. Сделаем вид, что остановились на ночлег. Но будем готовы. Машина, судя по звуку, одна — бойцов много быть не должно. Да и из Новгорода это — дружественные, так сказать, люди.
Мы съехали с дороги и поставили машины так, чтобы удобно было отстреливаться в случае чего. Ребята с оружием залегли прямо в траве по разные стороны от дороги. Давид пошёл будить Регину. А я просто сел в машину, достал свой пистолет, положил на колено — конечно, в бою я тоже лишним не буду, не промахнусь — очертания фигур, а точнее их ауру, энергетическое поле, которое вокруг каждого человека имеется, я "вижу" отлично. Но у нас есть свои правила. Ребята не должны отвлекаться на меня, а я, как охраняемое лицо, обязан без крайней на то необходимости не подставляться.
Шум двигателя приближался. Машина, действительно, была одна. Я был почти уверен, что она просто проедет мимо. Так и произошло. Почти. Проехав мимо нас, она неожиданно затормозила, визг тормозных колодок был слышен даже у меня в салоне, и остановилась.
Я сразу же ощутил напряжение и легкое волнение со стороны своих ребят — естественная реакция перед началом боя. Я изо всех сил пытался прощупать тех, кто сидел в машине своим внутренним зрением, но сделать это, пока они внутри — сложно, мне было видно одно размытое разноцветное пятно.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как из машины выскочил человек и быстро метнулся в нашу сторону. Еще не успев толком "рассмотреть" его, я рванул дверцу машины, чтобы предупредить своих о том, что стрелять нельзя! Чтобы пустили…
И, кажется, даже успел крикнуть. Перед первым выстрелом.
49.
Регина.
— Гайка, просыпайся…
Что же ты делаешь со мной? Заче-е-ем? Я же привыкну, мне же понравится… Мне уже нравилось — и это ласковое прикосновение пальцев к одной щеке и нежные поцелуи на другой. И я, бессовестная, всё тянула и тянула время, не открывала глаза, чтобы он не отстранился, чтобы продолжал так трогать. И даже эта дурацкая кличка звучала сейчас как-то… сладко.
— Ну, Гаечка, пора уже… Сейчас бой может начаться. Мне нужно подготовиться.
Глаза распахнулись сами собой и встретились с его, улыбающимися, находящимися буквально в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Так и знал, что ты притворяешься. Наклонись и сиди тихонько, так, чтобы тебя снаружи видно не было. Всё, я пошел.
— Стой, Давид, — я начала, еще сама не зная, что хочу ему сказать. — Будь… осторожен.
Он радостно улыбнулся, качнул головой так, что на лоб упала непослушная черная прядь и, подмигнув, захлопнул дверь.
Только сейчас я ощутила боль в руке! Как так-то? Ну ведь при нем, минуту назад, не болела совсем! Повязка с одной стороны была пропитана кровью, но — бурой и уже подсыхающей, видимо, кровотечение давно остановилось. Машина стояла так, что дорогу можно было увидеть только в заднее, заляпанное грязью, окно. Я осмотрелась. Пророк сидел в соседней машине на пассажирском кресле — спокойно и уверенно, как будто ничего страшного не происходило. Давид, скорее всего, находится где-то рядом с Мустангом — как ни крутила головой, понять, куда он делся не смогла. Неподалеку от машин из травы на несколько секунд поднялась голова одного из парней, кажется Богдана, и опустилась назад. Остальных видно не было.