Сейчас у меня есть время подумать, и я размышляю. Что нужно, чтобы полюбить человека? Физическое притяжение? Безусловно. Безумное желание касаться его назойливым шепотом жужжит в моей голове: "Посмотри, какой он красивый, потрогай эти плечи — тебе понравится, ты будешь в восторге от упругости тренированных мускулов, от жара его кожи, а еще больше удовольствия получишь от его реакции — ему тоже понравится… Потрогай… Коснись!" Поэтому и тянусь к нему, не в силах противостоять, не в силах бороться… Но не это главное. Меня привлекает его ум, его потрясающие умения рассказывать и слушать. И большую часть времени, проведенного рядом с Женей, я готова слушать, открыв рот, и неважно, что именно он говорит, просто воспринимать звуки его волшебного голоса, просто понимать, что это мне, для меня он звучит. Так что же нужно было мне, чтобы полюбить его? Восхищение. При первой встрече — восхищение его телом, его внешностью, красотой его движений. А потом — его силой, его харизмой, его благородством, уважением к людям, умением строить отношения, желанием знать и уметь, его силой духа — он сумел стать одним из первых людей города будучи слепым. Я восхищаюсь его потрясающим желанием жить и верой в людей…
Он уходит, заставив замкнуть дверь изнутри, перебрасывается парой слов с человеком, оставшимся меня охранять. И я некоторое время лежу на кровати и улыбаюсь, вспоминая наш разговор. Но потом здравый смысл все-таки постепенно возвращается в глупую влюбленную голову, и я потихоньку начинаю соображать. Почему, интересно знать, охранника именно к моей двери приставили? Из-за покушения, из-за моего ранения? Так Степка же при смерти! Он-то в настоящий момент вреда мне больше причинить не может. И неужели мужчина этот, меня охраняющий, не из молодых парней (иначе я бы его знала) не мог бы защищать меня, находясь внутри комнаты, а не снаружи?
Всё это кажется странным, и я против воли начинаю волноваться, хотя и понимаю, что на территории завода, хорошо охраняемого, в этом за время моего нахождения здесь мне удалось убедиться, вряд ли что-то может угрожать. Неспроста ушел, ничего не объяснив. Неспроста охрану приставил. Явно что-то поисходит. Явно случилось что-то особенное, плохое, что, возможно, и меня затрагивает.
Конечно, спать теперь невозможно. Как заснуть, если понимаешь, что сейчас твой мужчина находится в опасности? Как заснуть, если нет возможности помочь, защитить, сражаться за него? Как бы в ответ на мои размышления, начинает тупо ныть плечо, отдавая в руку. И я, обхватив ее и укачивая, как младенца, хожу по темной комнате взад-вперед и замираю перед дверью, услышав за ней голоса. Дверь достаточно тонкая, и я могу разобрать слова.